***
Журри У-Танг.
Болотная гора.
С момента ухода Самбора прошло три года. Однажды он просто ушёл и ничего не сказал. А тучи над горой лишь становились гуще, и я очень боялась, что следом, один за одним, уйдут и остальные.
В один из дней мама проснулась с криком и резко села в кровати. Её волосы вспыхнули холодным светом, кожа омолодилась, глаза побелели, а на лице появились странные узоры. По полу комнаты поплыл молочный туман, сочась из маминых узких ладоней и кончиков волос. Она никого из нас не узнавала, лишь бормотала странные вещи, тихо и зловеще. Волибор не мог этого вынести и почти не появлялся в покоях родителей. В тот день я узнала, что связь с Самбором оборвалась. Словно часть вырвали из груди.
С рождения я чувствую прочную нить. Связь между нами троими. Мы всегда знали, где найти друг друга, и что сейчас один из нас чувствует. Это сложно объяснить, но находясь в комнате, мы могли не разговаривать, но прийти к одному и тому же мнению. В тот момент, когда связь с Самбором оборвалась, я не удержалась на ногах и рухнула вниз. Внутри что-то болезненно царапнуло. Мне сложно было упорядочить мысли и прийти в себя. Окружающий мир сжался до размеров комнаты. Паника накрыла беспощадной волной, в которой я барахталась и не имела возможности позвать на помощь. Я сама себе не могла помочь. Никогда.
Пришлось именно мне наводить порядок в замке, следить за делами, пытаться помочь жителям города избавиться от бесконечного дождя и тумана. Трагедия матери была сильнее моего волшебства, и тучи возвращались. Отец запирался в своём кабинете, и я видела его крайне редко, за обедом и ужином, и то не всегда. Мне не дано было понять мать и ощутить всю боль от потери какого-то камня, где всего лишь воспоминания. Обидно, что ради них она предала наше будущее. Тогда я просто не понимала и была слишком наивной. Ежедневно бродила по обломкам её воспоминаний, рыскала в поисках ответов, но не находила ничего, кроме тьмы, ярости и зловещего смеха. Мама выталкивала меня из своей головы и угрожающе качала худым пальцем. Приходилось подчиняться.
Она иногда бродила по замку. Подходила к каждому окну и будто кого-то ждала. На белом лице всегда висела маска или безразличия, или злости. Для мамы мы стали незнакомцами. Преградой на пути в том или ином коридоре. Камнями, которые она перешагивала настолько равнодушно, что внутренности словно сжимали в кулаке.
Поздно ночью я ухожу из покоев родителей и спускаюсь в Урунг, где возле костров грелись жители, напевая что-то грустно и монотонно. После бури город очень пострадал. Вся скотина разбежалась или утонула в реке, многие деревья были с корнем вырваны и обрушены на дома, а сам народ точно так же впал в подавленность и угодил в плен бесконечной тоски. Краем уха я слышала последний разговор отца и Самбора, но сейчас его слова звучат глупо. Король уже несколько лет не выходил к народу, и всеми восстановлениями занимались я с Волибором, который пропадает на стройке днями и ночами.
Так странно. С трудом передвигаюсь сама, но, благо, ко мне относились с теплотой и заботой, кормили, заставляли чувствовать себя немного лучше. Не могу сказать, что я страдала. Тёмная и густая тоска наполняла до краёв, но боль не касалась тела, души. Кажется, что мне не до конца видно, что происходит, и лишь поэтому чувствую больше одиночество, чем что-то болезненное. Просто хочу, чтобы всё было как раньше. Хочу взять её за руку и не бояться упасть.
Ваше высочество? обратился ко мне кто-то из компании женщин, сидящих вокруг костра. Вам не холодно? Погода меняется, а вы всё в легких платьях. Мы можем дать вам тёплую одежду.
Спасибо, улыбнулась я, видя перед собой лишь огромное яркое пятно костра. Холодно. Но не телу. Не знаете, что происходит у моря? Нет никаких вестей о Самборе? Хоть что-то.
У моря? задумчиво повторил всё тот же женский голос. Совсем недавно наши охотники видели в лесу чужаков. Они гнали наших до самого озера, но потом остановились. О Самборе нет вестей. Всё еще.
Они уже так близко? тихо бормочу. Надеюсь, что брат скоро вернётся.
Я боялась. За себя и родителей, за Волибора, за пропавшего Самбора и народ, который остался в полном одиночестве при живых правителях. Стыд оглушал. В какой-то степени я была рада, что не могу видеть глаз и лиц этих несчастных. Уверена, что они очень печальны и одиноки. Они устали спрашивать меня о родителях и смирились со своей участью. Но я не могла смириться. Вот уже несколько месяцев думаю о том, что должна найти решение и сделать осознанный выбор.
Журри, обратились ко мне неловко и неожиданно. Как здоровье ваших родителей?
К сожалению, всё также, тихо отвечаю, делая глоток горячего чая.
Тишина пронизывает, словно тысяча игл, и щёки вспыхивают от стыда.
«Не спрашивайте, молю вас»
Мой отец окончательно отчаялся и всё время теперь проводит в тронном зале в обществе пса Орту. Он, как и мама, стал молчалив, неподвижен, словно покинул этот мир вслед за ней. Нет, я не похоронила их, просто привыкла считать, что рядом уже не они. Волибор единственный, кто поддерживал меня, но вскоре и он решил исчезнуть. Словно назло. Народ от отчаянья призывал короля по данному при рождению имени. Но даже так он был глух. Казалось, что и леса шептали:
Военег
Когда брат пытался незаметно спуститься ночью с горы, только я его поймала. Чувствую грусть и боль на расстоянии. От этого хотелось выть волком.
Волибор? обеспокоенно произношу, проникая в его зрение и смотря сама на себя. Прости, но мне тебя не понять. Почему ты уходишь? Тебя там ждут?
Он шумно вздохнул и медленно слез с коня. Тот громко заржал и поднялся на задние ноги, но Волибор успокоил животное. Он явно не хотел, чтобы кто-то узнал о его уходе.
Журри, я не могу. И не жду понимания. Сам не понимаю, что делаю. Но город отстроен, Урунг снова может жить как прежде. Пусть и без короля с королевой. Разве я не сделал всё, что мог? Просто вернись в замок и позаботься о родителях. Большего не имею права просить.
Почему ты принял такое решение? Самбор до сих пор не вернулся, теперь ты Твоя память. Ты ведь помнишь хотя бы это? Помнишь, что говорила мама? Ты не вспомнишь всего этого. Ты поэтому уходишь? Ты хочешь забыть всё? Хочешь избавиться от плохих воспоминаний?
Он смотрит на меня с горечью. Тишина настолько оглушает, что начинает звенеть в ушах.
Не оставляйте меня. Это всё, чего хочу. Не бросайте в темноте на растерзание тишины и одиночества. Я утону в них и больше никогда не всплыву. Раньше мне помогала мама, Самбор, Волибор и отец. Сейчас же всех их нет рядом. Что мне делать? Как принять правильное решение и будет ли оно правильным для всех нас?
Не помню. Поэтому и не могу больше находиться здесь, Журри. Я хочу забыть. Всё не может наладиться сейчас. Когда он явится к тебе, ты тоже всё поймешь. Хотя на самом деле я надеюсь, что этого никогда не произойдёт. Мне больно находиться здесь.
Как ты можешь? Кто явится? я срывалась на крик.
Очень жаль, Волибор. Может быть, ты и прав, тебе здесь не место. Ты с рождения был прикован к незначительному и легко испаряемому, не мог помнить то, что причиняет боль. Такие вот у нас дары. Безрассудство, забвение и слепота. Знали ли мы, что это значит тогда? Нет. Я тоже думала лишь о себе, боясь остаться одна в компании родителей, которые теперь казались совсем чужими. И о ком говорил тогда Волибор, я тоже не знала, и кажется, что лучше бы никогда не знала. Как он и говорил.
Вся наша семья хранила в себе много тайн и загадок. Все на горе прекрасно знали, что Бирель У-Танг не принадлежит по крови народу, который возглавляет. А значит, королевские дети являлись полукровками. Но со временем всё стало на свои места. Народ успокоился, когда на свет появился Самбор. Он был таким же, как и они: зеленоватым, крупным и черноволосым. Когда родились я и Волибор, никто уже не боялся, ведь по закону именно Самбор должен был взойти на трон после отца.