«Кажется, уже давно ни для кого не секрет, что принцесса более чем благосклонна к тебе» прокомментировала Льюла, меж тем также приветствующая всякого, кто желал выразить ей свое почтение. В здание драконица за своим всадником не пошла «Там и без меня будет не повернуться», но весьма удобно устроилась в поставленном нарочно для нее шатре близ дворца, где не было недостатка в компании и угощении.
Люди и элро же проследовали под крышу.
Все так красиво нарядились, что я никого почти не могу узнать, шутливо пожаловался Амир, когда они прошли во дворец.
Не обманывай, погрозила пальцем ему Айду, а Кира только хихикнула:
Если что, аргшетрон, можешь спрашивать у меня или вот у сестры познакомим заново!
Ну, я думаю, до такого не дойдет, посмеялся и Амир. Но должен же я был как-то отметить, что все столь ослепительно хороши, будто из сказок и преданий прямиком вышли! Кира, тебе безумно идет этот бледно-золотой цвет! Ты точно рассветный луч, а Айду ровно в краски заката ветреной и холодной поры облачена, глаз не отвести!
Это ты еще мою ма, то есть, королеву Мааркан Ла Гаэль, не видел, вздохнула Кира счастливо. Я ее тоже не помню такой чудесно прекрасной, даже с парадных портретов!
И даже на свадьбе с нашим отцом королева Айлла держалась куда как более зажато, оттого да, пожалуй, сегодня она, в самом деле, куда как более хороша, чем даже тогда, подтвердила Айду. Киры еще не было, а я помню, и это в самом деле так.
Айду, с тобой все равно никто по красоте не сравнится, шепнул на ухо ей Амир, и старшая принцесса явственно расцвела от этих слов, хотя снова в шутку погрозила пальцем.
За светской болтовней они незаметно влились в общую массу народа в Главном Зале.
Сколь бы Амир не был занят беседой, а все же по сторонам он смотреть успевал. И натурально чуть не подпрыгнул от удивления, столкнувшись буквально нос к носу со жрецом в непредставимо пышном и богатом, но при том невероятно странном облачении сверху нечто ослепительно-алое с белым, вычурно отделанное серебром, а нижний слой одежды черный, сумрачный, непроглядный, как предзимняя ночь. И Амир его почти мгновенно узнал. Юэнн, жрец из затерянного в лесах южных гор святилища Крэссан-на-Лиа, отшельник, почитающий Зора, побратим Тирна и Мэла один из тех, у кого Амир учился совладать со вторым своим обликом. Молодой конунг во все глаза уставился на жреца. Тот же не подал виду, что узнал в ответ только с непроницаемым лицом поклонился и произнес:
Доброго праздника, аргшетрон. Доброго праздника и вам, принцессы и добрые господа.
Это же Кира, к слову, тоже опознала встреченного. Ну, отец и дает! Ох! Кажется, я начинаю уважать папу гораздо сильнее, чем прежде!
Амир усмехнулся. Ну, вот и разгадка-ответ на тот вопрос, которым задался сын Имора. Вот кого, значит, позвал король Мааркан для того, чтобы назвать свою власть данной богами.
Равнинников ждет неприятный сюрприз, хмыкнул, выныривая неведомо откуда, Гилри, лорд Конрэй, и тут же ловя Киру за руку. Он был неотразимо хорош сейчас, в изысканном наряде и со вплетенными в темные пряди золотыми нитями, и явно прекрасно это осознавал, буквально наслаждаясь чужими взглядами. Широкая улыбка и искристый блеск по-морскому светло-синих глаз явно свидетельствовали о великолепном настроении молодого лорда.
А? не понял Амир.
Ну видел, нет? Друид, горный мотнул головой в сторону, куда удалился Юэнн. Жрец Зора! Олений череп-подвеска из черного железа на груди, на пальцах перстни с кровавыми гранатами, черная лейне под традиционной бело-алой накидкой клинок с костяной рукоятью на поясе, опять же. Поверь, ты не слишком хочешь знать, чья это кость!
Я знаю, Гилри, тихо произнес Амир. А что дела равнинным до горного капища и его обитателей?
Гончие же. Равнинники их боятся вусмерть, сейчас ропщут, мол, как Зора начали славить везде так и житья от них не стало. А лорд Леон еще и на коронацию позвал главным действующим лицом одного из зоровых детей! Силен король, что и сказать!
Этим ваши равнинные собратья удивительно напоминают Эллераль, сухо произнес Амир.
Не дуйся, всадник! Кому есть дело до того, что скажут пять-шесть советников? Зор древнейший из Сокрытых, глупо жить и под его властью тоже но не признавать этого! А ведь к победе это все жрецы говорят хором, любому богу возносящие моления нас именно он привел, даровав свою силу в том числе и тебе. И вообще, сегодня наш общий праздник! Праздник победителей! Праздник жизни! И пусть даже не косятся где бы все эти неженки были иначе! Хэй!
Окликнутый кем-то, он растворился в толпе, но и Киру тоже утянул за собой.
Амир со спутниками подходили то к одной, то к другой компании, иногда кто-то сам присоединялся к ним на какое-то время, а после шел общаться с другими встреченными господами. Так постепенно, не смотря на огромное количество собравшихся, пообщаться успевали все со всеми если только, конечно, кто-то не поставит себе целью избегать определенных встреч. Некоторых же было видно издалека и сразу захочешь не заметить, ан не выйдет. Вот как Ардэйхи ровно сапфировый утес в бурливом море.
Всадник, эхей! Ясного тебе неба вовеки, Амир, изволь сюда! Кинн Нэйт-Ардэйх помахал рукой, и Амир присоединился к группе элро, облаченных в густо-синее с серебром. Старший лорд точно образец ледяного величия и сдержанной, суровой красоты. Все за то: и прическа, высоко собранные в узел волосы не все, оставлен водопад тонких косичек по плечам, и вышивка на одежде тонкая и легкая, и украшений минимум перстень с кианитом, браслет с рысиными головами на левом запястье, сложный крупный аграф-пряжка на плаще да витой тяжелый торквес под воротом. Разбойничья серьга с пером и бусинами, разумеется, осталась в прошлом только вот белесый шрам на скуле все того же лесного воина-повстанца напоминает. Амир только головой покачал, заметив:
Уаллэн, вам только венца не хватает! Будь я чужеземцем, так и не сразу понял бы, кого коронуют вас или же все-таки лорда Мааркана!
Старший Ардэйх удивленно моргнул, а потом неожиданно рассмеялся:
Конунг, ты чего? С каких это пор мы вдруг на такой излишне церемонной ноте общаемся?
Амир улыбнулся, пожав плечами, а сам скосил глаза на прочую компанию, с которой перед его появлением и вели беседу Ардэйхи то есть, сам Уаллэн, Фиантэйн и Кинн, да еще несколько их родичей, которых по именам Амир не помнил. Компания же собеседников горных состояла в основном из равнинных князьев. Из них всех северяне знали только двоих. Первый смуглый и темноглазый, точно и не гаэлец вовсе, а торроссец или вовсе человек-кортуанец, узколицый, вечно несколько брюзгливо поджимающий губы Талврин ОГрэнн, и его близкий друг, но полная противоположность внешне светлый до бесцветности, весь какой-то серо-пепельный, от глаз и длинных прямых волос до блеклой одежды и со слегка лошадиной физиономией Марх О'Лирри. Еще и одет этот молодой равнинник был в наряд невнятных, серо-зеленоватых тонов, что еще больше усиливало его бесцветность; его друг Талврин же, и без того изрядно выделяющийся среди сородичей, предпочел крайморскую моду на том была широкорукавая пышная белая рубашка, затянутая лазурным бархатом жилета на узкой талии, и бархатные же узкие брюки, ладно еще сапоги со шнуровкой остались привычные, гаэльские. В компании с этими равнинными князьями были какие-то их сопровождающие, скорее, личные охранники, чем родичи, но они в разговоре не участвовали.
Поймав взгляд Амира, Фиантэйн опустил взгляд уставился в кубок, где плескалась темно-рубиновая кровь вина. Почти сразу его примеру последовал Кинн чтобы не засмеяться в голос, разумеется. Только сам Старший и не подумал строить каких-то сложностей на пустом месте. Вздернул чуть насмешливо безупречно очерченную бровь и вкрадчиво поинтересовался: