По всему и понятно осенью торгуют тем, что собрали, а весной тем, что наработали, пока коротали скупые на свет зимние дни в общем доме при лучинах и жировых плошках-светильниках. И даже сложные гаэльские слова «Онаэорбэхэ» и «Онаэторэхе» это же самое и означали, ровно как и у северян.
Ну, что ж, Онаэорбэхэ, значит.
Нордгард полнился шумом и гамом ярмарочных дней уже полную седмицу и конца-краю пока что этому разгулу видать не было. Солнце, пока что не щедрое на тепло, но с каждым днем все ярче сияющее, играло на начищенных гранях металла, лаково блестело на седлах и упряжи новенькой, только из-под рук скорняка! Красило вместе с все еще ощутимым морозцем румянцем щеки торговцам и покупателям.
Хорошая ярмарка, а, йохтэ? Кайлеви топал подле Амира-Имбара, в пол-уха прислушиваясь к его разговорам со встречающимися на пути. Хитроглазый старик-шаман нечасто совался в такие людные и шумные места без чьей-то просьбы, но когда он это делал, становилось ясно: что-то задумал.
А то! Я, признаться, не думал даже, что так широко развернемся!
Так уже успели обжиться-то, конунг! басовито откликнулся идущий о другую руку Хакон. Отчего не развернуться!
Я ж прежних ярмарок не видел, не забывай, усмехнулся молодой правитель.
Хакон добродушно прищурился, и уже собрался что-то сказать но тут отвлекся на примеченный цепким взглядом кинжал на прилавке уже малость охрипшего от непрерывного трепа с покупателями гаэльца. По повадке видно сам он мастер-кузнец и есть, привез вот товар. Конечно же, горный-северный, откуда-то из Гилвэйн, что ли лицо у кузнеца-торговца оказалось даже полузнакомое, и Амир отметил про себя, что стоило бы подойти поздороваться, но пока что идет дальше.
Следом куда-то вбок нырнул но так же проворно возвернулся и Кайлеви. На ходу спрятал в поясную сумку новое кресало прежнее, Амир помнил, еще до ледостава в реке утопло, когда старый шаман омутного «ишши-умбу6» гонял. Странным шипящим именем тайале величали какую-то гадостную вариацию водяника, точнее Амир не знал, а спрашивать большого желания как тогда не имел, так и сейчас тоже.
Шаман, надо отметить, появился как раз вовремя, чтобы понаблюдать за одной прелюбопытной сценой. К молодому конунгу целеустремленно шли навстречу плотной группкой только вот недавно приехавшие люди из дальних закоулков Лисьего Берега. Кайлеви Туну-Кайха и половинки взгляда хватило, чтоб понять, кто таковы, и почему так поздно приехали. Тайале-тундровые, полукочевники, не слишком-то похожие одеждой и укладом жизни на своих собратьев, живущих ближе к горам, обитателей предгорий, лесов и болотистых низин но такие же светловолосые, веснушчатые, яркоглазые и круглолицые, со все тем же лисьим прищуром и чуть вздернутыми носами. Об этом Кайлеви тут же и сообщил йохтэ Имбару, стоило тому только чуть удивленно дернуть бровью.
Йохтэ-ванха Имбаар! Мягко выстелет тебе дорогу светлым мхом Исъян-маано, и золото солнечного света не покинет твоих чертогов! Прими дар мы издалека путь проделали, теперь, чтоб торг удачен был, сперва отдариться нужно, уважь! вперед выступил самый старший мужчина из группы, к тому же наряднее прочих одетый. Синее, красное, белая с красным вышивка, нежный белый мех на вороте, узорчатые рукавицы за поясом, шапка с кистями
Глубокий поклон конунгу, потом шаману. Человека большой силы в Кайлеви любой тайале узнает сразу, а как только гадать остается.
Старший стойбища, не иначе. Они, йохтэ, не так, как мы, живут, я уж рассказывал, негромко произнес старик, и Амир кивнул, разом обоим собеседникам.
Примешь ли?
Приму, приму! Имя твое как будет, почтенный?
Перре, сын Нуути, йохтэ, назвавшийся вновь чуть поклонился, потом обернулся, бросил через плечо спутниками пару слов на своем, почти неразборчивом в этакой вариации лисьем наречии и те передали приготовленные дары старшему.
Большая часть даров оказалась ожидаема меховое одеяло, богато отделанное по краю красной и белой бахромой, да с вышитыми вставками, такие же нарядные унты не зазорно и конунгу в таких по морозам здешним ходить! Резной кубок из клыка морского зверя-моржа, пояс с узорными костяными накладками, несколько оленьих шкур отличной выделки но пуще прочего Амира подивил живой подарок ручная лисица.
Это охотничий выученный зверь, йохтэ! На охоту за птицей пойдешь бери с собой! Птицу на крыло поднимет, подстреленную потом по нюху сыщет и принесет! На норного зверя пойдешь тоже бери! К логову приведет, лаз раскопает, в обход добыче удрать не позволит! Редкий хороший зверь! Хозяина крепко знать будет, приученная! Молоком с руки напоишь, мяса дашь все, верней не сыскать!
Как зовут? спросил Амир, принимая рыжего зверька на руки прямо вместе с ровдужным платком, под которым лисицу все это время прятали. Чуть опасливо принимая ну а как цапнет? Чего-то слегка не в духе зверек зевает, щурится, ушами прядает шумно! Людно! Но молодой охотник, передающий зверька, совершенно бестрепетно почесал зверя за ушами и негромко сказал не кусается.
Кайсси, ухмыльнулся Перре. Это она. Когда лисица, а не лис лучше ловит, послушнее к руке. Кайсси вообще редкая удача почти сразу приручилась, и страх, какая умная! Вот сезон охотничий подойдет непременно опробуй, йохтэ! Лучше нашего стойбища никто не умеет лисиц выучивать!
Хорошо, Перре, благодарю, пусть у тебя торг будет славный! улыбнулся конунг.
Гости из дальних краев разразились радостными и благодарственными восклицаниями, Амир только усмехнулся, отпустил купцов, взмахнув рукой и те тут же пошли искать место и разворачивать свои товары.
Лисица завозилась на руках у нового хозяина но не столь беспокойно, сколь любопытно.
Добрый подарок, йохтэ! Самым большим вождям таких зверей только дарят, усмехнулся в усы Кайлеви. Идем до дому в самом деле, покорми зверя, чтоб только тебя знал. И никому другому с рук кормить не дозволяй, понял?
Понял, Кайлеви, понял, усмехнулся Амир, предвкушая, какое удивление вызовет диковинный зверь выученная охотничья лисица и среди друзей-северян, и среди гаэльцев, буде Амиру захочется показаться с новым подарком при дворе короля Леона Мааркана. Нет, пожалуй, это уж слишком. А вот в гости к лорду Гилри заехать при случае можно! Молодой глава клана Конрэй жутко падок на всякие необычные и интересные штуки же!
Весна вообще была для жителей Гаэли горячим временем после сонной медленной зимы течение времени точно разгонялось, что вырвавшийся из-подо льда ручей, и точно так же кипело, бурлило событиями, встречами, поездками.
Знаешь, конунг, а мне вот даже нравится, как у наших соседей все придумано. Хороший уклад, правильный, как раз по их земле самое оно! От Молочной Луны до Эйстре, весеннего равноденствия время ярмарок. От Равноденствия до Зеленой Луны Весенние Состязания, ну а уж как Зеленую Луну встретят там не до разъездов, там время работы настает земледельцев наделы ждут, пастухов выгоны скота, тоже горячая пора, но совсем по-другому. До Середины Лета не выдохнуть спокойно. И после тоже посвободнее, но не надолго. Лето же, сам знаешь, не столь длинно, как всякому хотелось бы! Вильманг, надо признать, любит растекаться мыслию по древу какой-либо идеи, вот и сейчас, когда Амир и близкие друзья его отца, а теперь и его собственные товарищи, сидели обсуждали грядущую коронацию монарха соседей-гаэльцев, начал рассуждать о том, как вообще гаэльцы свой год живут.
Вот и мы потихоньку в это же самое почти и уходим, кажется, Хакон почесал свою черную бородищу, чуть хмурясь. Кто его плохо знал, решил бы недоволен чем. Но нет, это просто такая манера сам хмурится, а глаза смеются, и под усами улыбка проглядывает. Этим почему-то самого юного конунга Хакон к себе сразу и расположил при знакомстве.