Я что богиня?
Олег снова ударил по тормозам, видимо, рефлекторно. Вадим с нескрываемым интересом ну хоть что-то его может пронять повернул голову в мою сторону.
Ну ты трепло, пернатый! Зачем так рано, вылезла из-под лавки Динка и тут же обернулась ко мне ничего, что сижу?
Попугай опять приземлился на лобовое стекло и, на этот раз, как-то виновато пролепетал, непонятно к кому обращаясь:
Ну извини, не подумал что-то. Кто ж знал, что на так быстро соображает.
Мозг у тебя куриный, как ей не соображать, она ж Десная! Ой!.. это Динка собралась было огрызнуться на Вильгельма, но тоже как будто прикусила язык.
Сама-то трепло! из-под лавки выползла недовольная Тинка и окрысилась в динкину сторону.
А ну-ка, зверюшки, замолкли все! Говорим по очереди! И когда я скажу! Кто такая Десная? строго спросил Вадим, не оставляя места для возражения.
Десное дыхание бога Рода, которым он вдохнул жизнь в камень Алатырь, Губы Олега как будто автоматически выдали информацию, пока его глаза светились легким безумием.
Если бы в этот момент Вадим довольно ощутимо не стукнул меня по спине, я бы точно задохнулась. Сознание закипело настолько, что ощутив нехватку кислорода, вместо выдоха отработанного воздуха, дало легким команду на вдох, и я стала хватать ртом воздух, рискуя разорвать грудную клетку.
Я закашлялась, одновременно пытаясь донести до присутствующих, что несмотря на все безумие происходящего, это уже слишком. Правда понять это из вылетавших из меня звуков никто был не в состоянии.
Ну вот, допрыгались, как-то даже виновато констатировал попугай, на этот раз тихонько, приземлившись на лобовое стекло. Эй, ты поосторожней с ней, а то поломаешь еще, вон какой кабан! тут же гаркнул он на еще раз занесшего над моей спиной руку Вадима.
Но я уже и сама успокоилась и спасительная психика вновь вывела меня из крайнего возбуждения в совершеннейшую апатию.
Ладно, устало махнула я рукой. Давайте уже куда-нибудь доедем. А то и правда скоро темнать начнет. Да и есть хочется.
Что-что, а уж мой другаппетит не покидал меня практически никогда. Даже в трудную минуту. Правда, тут мог бы, конечно, и потерпеть. Хотя бы ради приличия. Вдруг здесь есть вообще не принято? Особенно богиням
Да принято, принято, высунула из-под лавки свой наглый нос Динка, никогда не упускавшая случая разделить со мной трапезу. Впрочем, как и Тинка. Но та благоразумно промолчала, видимо, зная, что товарка с разбегу наступает мне на больную мозоль: Не бойся, не отощаешь.
Ах ты, зараза! я подпрыгнула и попыталась дотянуться до ушастой нахалки, чтобы отвесить ей подзатыльник. Знает ведь о моей беспощадной и бессмысленной войне за каждый килограмм живого веса и туда же!
Хотя Откуда ей знать? Еще несколько часов назад мне и в голову не могло прийти, что эти морды умеют говорить.
Тут машину опять прилично тряхнуло, я уцепилась за ручку переднего сидения, а Олег остановил своего колесного зверя и уставился куда-то вперед:
Похоже, приехали.
Мы машинально проследили за его взглядом и, кажется, слегка вздрогнули. Только что впереди было чисто поле. И вдруг метрах в десяти прямо поперек нашего пути вырос высоченный частокол из обтесанных стволов, заостренных сверху. Высота его впечатляла метров 30. Это ж где в наших северных краях такие деревья растут?! Тут куст-то от горшка два вершка, уже, считай, лес!
В памяти вдруг всплыл бой с клеками. А, кстати, они же выскочили из леса и убежали обратно в лес. Приличный такой себе лес. Никак не наши привычные карликовые березки. Где мы?!
«Да все там же, дома. Просто миры сместились. Да времена сошлись. В общем, такое началосьА тебе, милая, это все поправлять. Больше-то некому», задушевный спокойный голос как будто заплывал внутрь меня, лившись отовсюду.
Я лихорадочно осмотрелась по сторонам, но увидела лишь моих спутников, все еще пялившихся на частокол. А голос продолжал:
«Они не слышат. А ты не бойся. Прими в себя этот дар. Он твой. По праву и по требу».
Кто ты? хрипло выдавила я из себя, и вся компания единодушно уставилась в мою сторону.
Ты с кем сейчас разговариваешь? судорожно сглотнув попытался встрять Олег, но голос в моей голове как-то сам собой превратился в мысли и я мотнула челкой в сторону забора:
Сейчас увидите.
Часть бревенчатого забора, как раз преграждавшего нам путь, стала как будто таять, на мгновение превратилась в какой-то туман и вернулась в прежнее состояние. Но на это раз перед ним возник женский силуэт. Еще мгновение, и но превратился в бабушку? Ту самую! Что продала мне браслет, да потом как сквозь землю провалилась.
Ну здравствуй. Я Лагаза. Теперь, милая, все будет хорошо.
Глава седьмая
Легкий, как дымок, свет восходящего солнца, пробивался сквозь листву густого куста за крохотным окном и лоскутками падал на грубые доски деревянного пола. В воздухе висела дымка раннего утра. Я сладко потянулась, сделала глубокий вдох, и в нос ворвалась густая смесь влажного утра, сохнущих трав и отесанного дерева. Спросонья ощущение показалось столь необычным, что я окончательно распахнула глаза, и мозг мгновенно заполнил безумный рой событий вчерашнего дня. Я рывком села на кровати и машинально потянулась к тому месту, за которое меня ущипнул ВладимИр.
Ой-ё!
«Не надейся, это был не сон!», выпалил кто-то в голове и, кажется, на этот раз я даже не удивилась. Хорошо, это явь. Значит где-то должны быть Вадим с Олегом, Динка с Тинкой и эта милая бабулька. Почему-то вспоминая о Лагазе, думаю о ней именно как о милой бабульке. Интересно, почему?
«Да все уже здесь, вставай и ты, пора пришла», услышала я в голове мягкий голос старушки.
Э, здесь что, вообще думать вредно? Тут все мои мысли читать буду? от возмущения я подпрыгнула на кровати и только тут заметила, что спала не на простынях и перинах, а на шкурах. Мех нежно обволакивал тело на котором О боги! А раздел-то меня кто?
«Тебе надо было отдохнуть хорошенько, а какой же отдых в одежде? Да еще такой чудной. А мысли твои только я слышу, да охранительницы твои. Но их и вовсе опасаться незачем. Они ж тебе же успели проболтаться, что лишь обличие у них собачье, а сами они твоя же сущность. Не вся, конечно, лишь та, которую нужно пускать на свободу, чтобы в тебе не кипели, и тебе не мешали. Негоже Десной их в себе носить», продолжился диалог, уже перестававший казаться странным.
«А что за сущность-то?»
«Ярость, храбрость, разящая справедливость. Кто-то же должен вершить твой суд»
Какая-какая справедливость?! Разящая?! Это эти-то две оболтусихи вислоухие ярость и храбрость?!.. От накатившего приступа хохота я выпалила это вслух.
«Э!!! Полегче там! Забыла, как клёки от нас улепетывали?!..», ворвался в мозг обиженный голос Динки. Собаченция явно хотела еще что-то добавить, однако намерение прервал мягкий, но настойчивый приказ:
«А ну-ка, прекратили обе, и уже чуть мягче прозвучало: Вставай, Десная, одевайся, и ступай сюда. Спутников твоих тоже скоро допустят. А нам с тобой мнооого чего переговорить еще нужно».
О, черт! То есть, блин! Да, ё-мое! Как тут ругаться-то прикажете?! Спутники же! Парни-то мои где? пронеслось молниеносно в голове, пока я одной ногой пыталась попасть в штанину натовского камуфляжа. Ножны на бедре застегивала уже на бегу. Как ни странно, но куда бежать в доме, оказавшимся неожиданно большим, я почему-то знала прекрасно.
Скатившись по добротной деревянной лестнице я чуть не выбила дверь из толстенных досок и буквально ввалилась в просторную комнату. Посреди, как и водится в русских домах, царствовала матушка-печь. Не беленая, изразцовая большое богатство, не каждому дому доступное. Оп, это откуда у меня такое наблюдение в голове нарисовалось, будто я не один дом тут успела повидать? Но очередной зов разума уже вытеснил невероятный аромат блинов, сметаны, резаного лука, соленых грибков и, кажется, еще чего-то сладкого, и желудок мгновенно вспомнил, что пуст уже почти стуки. Ну, плюс-минус вечность.