.. Наполеоном. Он
действительно хотел сделать свою страну великой и мощной державой. Что касается других... Слишком долго в его судьбе «другие» означали
«врагов», и плевать он хотел на остальную половину мира.
— Больше не будет голода, — тихо шептали его губы. — больше не будет замерзших от стужи и промокших под дождем. Люди узнают покой. Никто не
будет прятаться и убегать. Мы остановим это вечное бегство в никуда. Наши дети перестанут умирать от голода. Они будут расти такими, какими
их задумал Господь — свободными и счастливыми. Эх, парни! Мы построим собственное будущее... И я уже вижу прекрасные высокие города под
мирным и добрым солнцем.
Его помощники неловко шевельнулись. После десяти лет общения они привыкли к странным перепадам настроения своего грозного главаря.
Восторженные речи и огромные амбиции Хам-мера не вмещались в рамки мышления этих парней, но внушали им ужас и благоговейный трепет. На юге
о ловкости и дерзости Хаммера ходили легенды, и даже враги уважали его за удачу. К тому же план казался простым и выполнимым.
Размышляя о будущем, они обычно мечтали о хорошем богатом доме с большим гаремом и грудами барахла. Но свержение правительства было
настоящим делом, за которое не жалко отдать и жизнь. Им с детства твердили, что во всех болезнях и бедах, во всей их горькой судьбе
виновато только правительство. Потом оно стало их врагом. Оно убивало лучших друзей, лишало добычи, загоняло в трудовые лагеря.
Правительство мешало жить, натравливая на них всех и каждого. И оно никогда не оставит их в покое... наедине с этой милой зеленой землей.
По если они сделают это... Если у них появится оружие... Собака, бродившая вокруг стоянки бандитов, мелькала в пятнах лунного света, как
бесформенная призрачная тень. Издав короткий тоскливый вой, пес медленно спустился по склону холма и помчался к засыпавшему городу.
Глава 3
Аларик Вэйн проснулся от скребущих звуков. Затуманенное сознание прорвалось сквозь пелену сна, и мальчик открыл глаза. Лунный свет,
вливаясь в окно, мерцал на корешках разбросанных книг и серебрил сталь приборов, расставленных на полу у стены. А там, за окном, начиналась
черно-белая фантазия, в которую превращался мир под чарами высоких звезд.
И вот пришло пробуждение. Выскользнув из кровати, Аларик подбежал к окну и взглянул в прорезь ставня. Его пес, царапая стену, просился
внутрь. Животное нервничало и казалось возбужденным. Мальчик раскрыл ставни, и пес быстро перескочил через подоконник.
Тихо заскулив, собака дернула Аларика за штанину пижамы, фыркнула в сторону юга и встряхнулась. Большие светлые глаза мальчишки засверкали
в лучах сияющей луны, но маска из косых теней закрыла детское лицо, и на виду остались только три морщинки, выдававшие серьезную
озабоченность.
Ему надо... надо... подумать!
Пес предупреждал об опасности с юга. Но мутация, изменившая мозг животного, лишь обозначила зачатки разума, и верный друг во многом по-
прежнему оставался собакой. Он не мог понимать или сопоставлять события, выходившие за грань элементарного уровня. Три года назад, заметив
у щенка определенные задатки, Аларик занялся его обучением, и постепенно между ними установилось частичное взаимопонимание. До этого
времени они просто помогали друг другу — охотились, совершали дальние походы или убегали от диких собак. Но теперь пришла настоящая
опасность. Там, за городом, в южном направлении, появились плохие люди — вот и все, что могла сообщить собака. И этого хватило бы для
любого нормального человека. Но Аларик не был нормальным.