Майкл Бойд огляделся и вдруг заметил меня. Уголки его губ заметно поднялись вверх. Он деловито развернулся на каблуках, направляясь в мою сторону, и едва не получил в лоб дверью. Из комнаты под номером двадцать шесть показался молодой человек. Он лишь немного выше меня, наверное, поэтому первое, что я заметила в его внешности это тщательно зализанные назад светлые волосы с лёгкой волной.
Эй, осторожнее! нисколько не злясь сказал Бойд, придерживая дверь. Нас и так здесь мало, чтобы лишиться ещё одного.
Прошу прощения! горячо извинился светловолосый гость и изрядно закраснелся. Я Вас не заметил, он смущённо поджал губы. Бенджамин Алистер. Можно просто Бенджи.
Майкл Бойд.
Мужчины пожали друг другу руки, а затем их взгляды обратились на меня.
Я так и не удосужился узнать вчера Ваше имя, мисс, любезно начал Бойд. А ведь живём напротив друг друга!
Марта Порай. Приятно познакомиться, ответила я. Кто-нибудь знает, что за девушка живет в конце коридора? В двадцать девятой комнате.
Это же Руби Бюффе! воскликнул Бенджи. Ты не знаешь её? По-моему, она очень известная модель, мистер Алистер снова засмущался. Не подумал бы, что увижу её здесь, он наклонился к нам и шёпотом продолжил: Руби Бюффе приехала вчера совсем ночью. Я слышал, как она рассказывала о какой-то тени, которая её до смерти напугала, Бенджамин помотал головой и сунул руки в карманы. Думаю, ей просто померещилось. Чего в таком тумане только не увидишь!
Забавно, я постаралась легкомысленно усмехнуться, но я вчера тоже в тумане видела какую-то тень. Человеческую, как мне показалось. Льюис сказал, это могут быть звери. Они выходят к дороге, когда туман опускается.
Конечно, звери! поддержал Бенджи. Ну какой идиот будет плестись по такому туману у дороги?
Майкл ничего не сказал, но заметно помрачнел. Это наводит на мысль, что он тоже мог видеть тень в тумане. Интересно, когда мистер Бойд приехал сюда? Очевидно, до меня, раз, когда я только поднималась к себе в комнату, он уже расположился в своей.
Я хотела расспросить Майкла об этом, но рядом с нами неожиданно вырос Джонни и позвал завтракать.
Мы спустились вслед за Джонни на первый этаж и ровным строем прошли мимо зелёных растений, свернули налево и попали в столовую. Вчера мне казалось, что зал занимает чуть ли не всю площадь первого этажа поместья, но я ошибалась: здесь ещё находится не менее большая столовая. За ней кухня, которая отделена невзрачной стеной с очередным ноябрьским пейзажем.
Снова на картине туман и снова мне кажется, что где-то в этом тумане мелькает человеческая тень. Я бы с радостью списала видения на переутомление, но разве я переутомилась? За прошедшую ночь я прекрасно выспалась и не чувствую усталости.
Столовая светлая и просторная. Обеденный стол сдвинут с центра комнаты ближе к кухне. Он рассчитан как минимум на двенадцать человек. Каждое место сервировано, и, если честно, количество приборов меня немного пугает.
Я читала о правилах этикета за столом, возможно, даже вспомню, для чего используется каждая из положенных вилок, но на практике На практике я просто забываю обо всём.
Тем временем мы трое сели за стол. Чуть позже к нам присоединилась Руби Бюффе. Она всё ещё не в настроении и предпочитает есть, заткнув уши красивыми розовыми наушниками с блестящими стразами. Они так нарочито выбиваются на фоне её костюма, что каждый раз, когда мой взгляд цепляется за блеск страз, рука сама тянется убрать наушники Руби Бюффе подальше. И всё-таки я себя останавливаю.
В столовой появилась миссис Флэтч. Она с улыбкой поприветствовала нас и прошла на кухню.
А давайте заговорщицки и сияя, как ребёнок, начал Бенджи. А давайте после завтрака пойдём на улицу! Пока погода сухая, мистер Алистер блаженно откинулся на спинку мягкого стула и закусил губу в предвкушении. Я уж боялся, что зря вёз с собой фотоаппарат, раз дождь идёт. Хотел в лесу поснимать.
Ты фотограф? удивился Майкл.
Когда работа отпускает, утвердительно кивнул Алистер. Охота за новыми видами меня расслабляет.
Меня работа поджидает за каждым углом. Я адвокат, слегка поджав губы, самодовольно сообщил Бойд. В гольф играю по выходным, но здесь-то особо не поиграешь, он дернул плечами. Погуляю, почитаю, высплюсь. Чем не отдых?
Бенджи перевёл взгляд на меня.
А ты? спрашивая, он кивнул, а затем засмеялся: Тоже адвокат и в гольф по выходным играешь?
Нет, не знаю, когда мы перешли на «ты», но я не против. Улыбка появилась сама собой. Смех Бенджи такой заразительный, что удержаться и не рассмеяться в ответ просто невозможно. Я Я швея. Костюмы подгоняю в частном ателье.
В горле встал ком из обиды и горечи. Не помню, чтобы мне было так обидно за последнее время. Чёрт, и у меня просто язык не поворачивается сказать правду: меня выставили из-за какой-то выскочки! Это случилось два месяца назад, но я до сих пор никак не могу взять себя в руки. Могла весь день провести в постели и ни разу не встать.
Из всех друзей со мной осталась только одна подруга. Она заставила пойти к врачу. Ох, я и без его диагноза подозревала, что со мной определённо что-то не так. Просто теперь под рукой всегда есть квиточек, подтверждающий неприятные подозрения: депрессия. В придачу к глупому листочку с непонятным почерком идёт банка таблеток. От них постоянно хочется спать, тошнит, мерещится невесть что. Ох, и в мои обязанности теперь входить регулярно сдавать анализ крови.
Всю прошлую неделю я чувствовала себя лучше. Стала выходить из дома хотя бы в магазин и начала искать новую работу. Дважды встретилась с моей настойчивой донельзя подругой. Из-за неё я здесь. Это подарок две недели в доме отдыха далеко-далеко от родного города.
«Хочу, чтобы ты вернулась обновлённой, с огромным запасом сил и твоим прежним жизнелюбием!» сказала она, когда мы прощались на перроне.
В поезде я всецело ощущала, как мои лёгкие, каждая клеточка организма наполняются воздухом новой жизни. Будто чудесным образом депрессия действительно сдаёт свои позиции, и я, настоящая я, вот-вот вернётся а потом мы с Льюисом ехали через густеющий туман. Горечь, мучающая боль в груди и апатия снова зашевелились где-то глубоко. Будто призраки старого дома услышали скрип половиц под ногами новых хозяев и уже готовы отстаивать свою территорию у живых. Болезнь не дала о себе знать ровно в тот момент, зато напоминает о себе сейчас.
Обида прожигает грудь и спину. Я отвожу взгляд от лиц новых знакомых. Они, к счастью, увлеклись беседой и не замечают моей отстранённости. В бесчисленный раз смотрю на картину. Она такая большая, никак не выйдет её не заметить. Она меня пугает. Загадочная тень в нарисованном тумане снова проскользнула куда-то в левый угол и бесследно исчезла. Странное место этот Эббс-Холл.
Куда ты постоянно смотришь? голос Бенджи раздался громче. Марта? он оглянулся на картину, а затем опять посмотрел на меня. Что ты там такого увидела?
Ничего, я натянула улыбку и помотала головой. Задумалась.
Дорогая, мы все здесь, чтобы отдыхать, а не думать, Майкл фривольно провёл по моему плечу пальцами. Так расслабься!
Да, с улыбкой согласилась я. Наверное, стоит.
Завтрак близится к концу. На часах половина десятого утра.
Мы с Майклом и Бенджи уже допивали кофе, как в столовой показались трое. Худощавый мужчина с проплешинами на голове, серым оттенком кожи и огромными синяками под глазами представился как Ганс Пэджет. Костюм мышиного серого цвета только подчёркивает его болезненность.
Он всё подсаживался к Руби Бюффе, пока она не накричала на него. Затем разгневанная девушка разбила тарелку с остатками овсянки, швырнув её на пол, и ушла из столовой.