В клубе на танцах познакомились, он стал меня встречать с работы и провожать домой. Дружили, даже за руки не держались. Вот такие встречи наши были.
Мама засмеялась и снова продолжила:
Значит, идем мы, помню, сугробы были выше забора, только узкие тропинки вокруг домов. Я заметила с его стороны лишние движения. Папа пытался меня поцеловать. Я как драпанула в валенках по сугробам и к своей калитке. Смотрю, а он покатился на своих лакированных туфельках по тропинке мимо меня. Стою, смеюсь во весь голос. А он кричит издалека: «А если я на тебе женюсь, ты дашь тебя поцеловать?» «Посмотрим», пошутила я. Через месяца три у нас была свадьба. По-свойски, без росписи в загсе. Я еще была несовершеннолетняя, вот почему вы на моей девичьей фамилии.
Началась семейная жизнь. Я работала в родильном отделении в коровнике, ухаживала за телятами. Папа устроился скотником на ферму. Недолго мы жили с ним. Я была беременна тобой, папу посадили в тюрьму. Он участвовал в какой-то драке. Тогда я перешла жить к его родителям. Со свекром мы были в хороших отношениях, а со свекровью ругались. Деда уважали в деревне, всегда стремился всем помочь. Бабушку вашу побаивались в деревне, говорили, что она колдунья. Отец ваш красивый, конечно, черты лица все правильные, усики тонкие, вьющиеся черные волосы, глаза темно-карие.
Мама описывала папу, и я начинала его вспоминать. Хотя на тот момент мне было пятнадцать лет. И в моей детской жизни, когда я с ним виделась, я его боялась. У меня была мечта вырасти, насобирать денег на пистолет и убить его. Через столько лет, когда мама говорила о нем и хорошее, и плохое, во мне были смешанные чувства. Притяжение к нему и отталкивание.
Мама продолжает рассказ:
Было второе февраля. Сугробы большие, метет на улице. Я ругалась со свекровью: все учила меня жизни. Я стала собирать свои манатки, одеваюсь молча. «Ты никуда не пойдешь, скоро рожать, куда собралась?» «К тетке пойду, с вами больше жить не буду». «Если переступишь этот порог, я прокляну твоего ребенка». Я вышла молча.
Шла в темноте и ревела. Метель все усиливалась, дороги не было видно. Тетка жила через лесок. Поднялась на какой-то бугорок и покатилась кубарем. Заболел сильно живот. Через два дня родилась ты.
Лежу в палате, дремлю. Будит меня свекровь и со слезами падает на колени и начинает причитать: «Прости меня, Леночка, я сгоряча наговорила ужасного. Я забираю свои слова назад. Покажи мне, пожалуйста, нашу кровиночку, нашу внученьку».
Я поворачиваюсь, тебя нету. Как накинулась на свекруху и давай орать: «Это ты украла у меня ребенка и устроила здесь показуху. Отдавай мне мою дочь!»
В общем, мы всполошили весь роддом. Потом кто-то заглядывает под кровать, а ты тихо себе сопишь.
Мне выделили комнату в общежитии, так и жила потихоньку. В два месяца ты у меня начала синеть, вызвала скорую, нас увезли в больницу. Еле спасли, было обезвоживание организма. Я тебе совсем не давала воды. Опыта не было, а спросить не у кого было. Мама задумалась и снова продолжила рассказ:
Было тебе девять месяцев, мне нужно было идти на работу, жить на что-то нужно было. Оставляла тебя в кроватке, бутылочка каши, погремушки и уходила на работу. В деревне часто по вечерам отключали свет на несколько часов. Я каждый раз подходила к дому и боялась, что с тобой что-то случилось. Однажды захожу в темноту, зажигаю свечку, подхожу к кроватке с замиранием сердца. Пустая кроватка, а внизу на полу лежишь ты, спишь. Вся в соплях и в слезах, на лбу огромная шишка. Я взяла тебя, завернула в одеяло и к председателю домой. «Посмотрите, что с дочкой, вам нужны рабочие, а ребенка с кем оставлять?»
Так тебя взяли в ясельную группу.
А папа долго сидел в тюрьме? спросила я.
Тебе был годик, когда он пришел. Ой, тоже история смешная была, сейчас расскажу. Папа был на работе, я готовила обед, ты играла в игрушки. Я была беременна вторым ребенком, тобой (мама показала на брата). Приготовила рассольник, напекла оладий, нажарила котлет, помыла полы и села отдохнуть.
Мама засмеялась и снова продолжила свой рассказ:
Я так любила рассольник! Одна не садилась кушать, всегда ждала папу с работы. Еще хотела сварить компот, пошла набирать воду из бака, который стоял в коридоре. Черпаю и черпаю, потом вижу, какая-то мутная пошла вода. Я заглядываю в бак, а там тряпка половая лежит на дне. И видно, давно уже лежит. Я как побежала на ведро рвать.
Заходит папа: «Ну, жена, корми мужа». Что делать? Придется кормить, не пойдет же голодный на работу. Накрыла на стол, у самой слюнки бегут. Села напротив и смотрю, как папа кушает. «А ты что не ешь? Всегда ж со мной садишься обедать». «Да Юльку сейчас кормила и наелась с ней». Думаю, лучше б я эту тряпку не видела, так хотела рассольника. Мама засмеялась, и мы тоже. Вот так вот ты умудрилась как-то тряпку кинуть, а мы сколько там воды уже выпили, и кушать варила. С тех пор за тобой следила.
Через какое-то время папу опять посадили. Я осталась с двумя маленькими детьми.
А за что его садили?
Вспыльчивый был, в драку влезал всегда.
Мам, я помню один момент. Я совсем маленькая была. Даже, наверное, в этом возрасте. Лежу я под одеялом, светит тусклый зеленоватый свет. Потом я почувствовала, что кто-то, такой холодный, меня обнимает. Это был дядька какой-то. Я лежу тихо, а он говорит: «Можно, я погреюсь чуть-чуть и уйду». Слышу голоса ваши. Потом ты меня хватаешь на руки. Я увидела нож, папа зарезал этого дядю. Ты меня отвернула и закричала. Больше ничего не помню.
Ты совсем маленькая была и все помнишь? Да тебе было около двух лет. Мы ходили к дедушке, ты уснула, я включила приемник, чтоб свет тусклый был, чтоб ты не напугалась. Мы быстро вернулись домой и увидели, что этот мужик лежит рядом с тобой. Папа его пырнул ножом, его посадили за это.
А вы что дверь на замок не закрывали, что ли?
Раньше, можно сказать, замками-то и не пользовались, замок просто навешивали, не закрывая ключом. Никто никогда не зайдет, если дома никого нету.
Бабушка Нина
Мам, расскажи про свою маму, бабушку Нину, ты никогда за нее не рассказывала. Мама помолчала, как будто ушла в тяжелые воспоминания, и начала свой рассказ:
Я говорила, что у нас многодетная семья. Мы жили в городе в малосемейке. Потом переехали в деревню. Таня вышла замуж, родила Андрея, жила в городе. Тома училась в училище. Сергей, я с Наташей, Мариной и родителями переехали в деревню. Потом у нас заболела Марина, она умерла, когда ей было семь лет. Отец тоже умер молодым. Мама сошлась с мужчиной и родила Колю. Я с Наташей жили у тетки Оли.
Потом я вышла замуж (папа снова сидел в тюрьме), тебе было два годика. Я лежала в роддоме.
Брат Сергей пришел с работы, Коля был один дома, голодный. Брат, разъяренный, поехал в ту деревню, где ему сказали, что там мать твоя. Он заскочил в дом и накинулся на маму. Забил ее кирзовыми сапогами. Когда опомнился, мама уже лежала мертвая. Схватился за голову и зарыдал. Так просидел, пока не приехала милиция и не увезла его. Мне сообщили, что мама умерла. Я не долежала с Игорем, поехала хоронить маму. Так получилось, что никто не приехал, хоронила одна. Ее лицо все было в запекшейся крови в точку. Я ее ни в чем не виню и не осуждаю брата. Все так произошло быстро. Мне ее было жалко, она всегда была несчастна. Папу своего сильно люблю и тоже его сильно жалко. Как будто сошлись вместе и жили два несчастных человека. Я же про себя тоже могу так сказать. Жила в страхе всегда, боялась вашего папу. Мои родители не дрались, мама начала гулять и уходить из дома, а папа страдал.
Братику Коле было шесть лет, его увезли в детский дом. Я ездила его навещала, он стал называть меня мамой. Я мечтала забрать его к себе, но у меня так и не получилось. Его потом увезли далеко, так я его потеряла. Потом узнала, что он после детского дома загремел в тюрьму. Так и оборвалась эта ниточка.