Гейб побледнел не дай Пряха друид отправился к Первоэльфу, эльфы замучают претензиями и требованием сатисфакций всех до последнего стражника. Или жрец проклял всех так, что опять сейчас попрыгают лягушки. Или кролики, зелёные.
Вперед! крикнул он. Всех брать живыми!
Первое, что смутило Гейба, когда они перебрались через ограду из окон отчетливо слышался разномастный детский плач. Второе очень помолодевший и обзаведшийся длинными светлыми волосами друид-эльф, который поднял голову и помахал группе захвата, не вставая с мраморного, украшенного резными вазами крыльца. Теперь похищенный был совсем отдаленно похож на себя в обличье эльфа куда-то делась изящная фигура, морщины и острые кончики ушей, и друид теперь выглядел не просветленно, а очень внушительно и хищно. И очень знакомо, а Гейб никогда не жаловался на память.
«Друид» лениво поглаживал двух крошечных виверн, которые тыкались ему в ладонь носами и жалобно пищали, подскакивая и взлетая на маленьких крылышках. В другой руке он держал кусок сырого мяса, которое отрывал острыми и крепкими зубами и по кусочку скармливал детенышам.
Все в дом, этого не трогать, двое на охране ворот! приказал Гейбртерих и настороженно подошел к лже-эльфу. Как ты изменился, пресветлый, невольно вырвалось у оборотня, пока его коллеги обтекали крыльцо и проникали в дом. Ты теперь копия дракона Миль-Авентиса. Не знаком, случайно? В газетах печатали и в фас, и в профиль Говорят, любовник королевы и новый ректор магического университета
К сожалению, даже мне приходится довольствоваться чем-то одним, притворно опечалился дракон. А у тебя хорошая память, волчонок. Так что, ты арестовать меня пришёл?
Работа такая, коротко бросил Гейб, не поддаваясь на провокацию, и тут же поморщился от детского плача, доносящегося из дома.
Тут одни младенцы! крикнул из дома напарник Гейба, Маккензи. Гномьи дети, орочьи дети, мать их! Человеческие! Откуда они взялись?
Дракон сделал невинные глаза и усиленно принялся гладить сытых сонных виверн.
Гейбртерих бросился в дом действительно, в накуренных комнатах, на кухне, где стояли кружки с пивом и тарелки с закуской, в коридорах на одежде везде пищали, орали, ползали по мраморным полам младенцы. От обилия детей ему сделалось дурно, и он бегом вернулся обратно, отдышаться. Дракон неспешно уходил, унося под мышками своих виверн. Стражники-люди, оставленные охранять вход, смотрели словно сквозь «друида».
Что ты сделал с бандой? крикнул ему Гейб в спину.
Немножечко проклял, невозмутимо ответил Миль-Авентис, обернувшись. Они торговали волшебными разумными существами, удерживали их в неволе. Я выслеживал их несколько недель после того как они украли детей у моих знакомых виверн. Мог бы, конечно, испепелить, но это так скучно!
А проклятья весело? злобно уточнил Гейбртерих, понимая, что этого шутника даже сама королева к ответу призвать не сможет. И допросить его не получится.
Конечно, весело, хмыкнул дракон. Да ты и сам об этом знаешь, правда? он подмигнул. Или скоро узнаешь.
Гроул начал раздражаться.
Когда мы сможем их допросить? рыкнул он. Когда твое проклятье спадет?
Никогда, пожал плечами дракон. Я обратил их возраст вспять, сделал снова маленькими и невинными. Они не помнят, кто они, что они делали во взрослом возрасте. Давненько я такого не проделывал, он покрутил-похрустел шеей. Подзабыл уже что и как. Поэтому никогда.
И они навсегда останутся сопливыми младенцами? Гроул схватился за голову и в прямом смысле рвал на себе волосы. Дракон хохотал.
Почему? удивился Миль-Авентис, отсмеявшись. Они будут расти, как положено детям. Станут взрослыми, затем состарятся и умрут. Проживут новую жизнь.
А разве Пряха не прядет каждому один путь? поинтересовался Гроул. Который нельзя изменить?
Зачем бы ей это делать? хмыкнул дракон. Это же скучно, волчонок. Запомни изменить жизнь можно в любой момент. А иногда и нужно. Особенно если ты злодей.
То есть допросить я их не смогу никогда, повторил Гроул ворчливо, смиряясь с неизбежным.
Точно, подтвердил дракон. Смотри, какой ты понятливый, волчонок, аж с пятого раза все понял! Умник!
Гейб рыкнул, и дракон захохотал.
Зато они получили шанс прожить жизнь по-другому, серьезно добавил он. Любопытно будет взглянуть, что из них вырастет на этот раз. Не все получают шанс исправить свои ошибки, но сегодня я отчего-то щедр. Ну все, прощай, волчонок. Будут вопросы ищи меня в университете.
И он сделал небрежный жест, на глазах Гейба становясь невидимым вместе с вивернами. Ворота хлопнули, стражи так и не пошевелились, словно не слышали разговора и не видели никого.
Гроул с досады рыкнул и пошел внутрь дома. Нужно было запротоколировать осмотр дома и доложить обо всем начальству.
Через пару часов все маленькие бандиты были учтены, внесены в списки и отправлены в лечебницу. Гномские и орочьи кланы были поставлены в известность о появлении нежданных младенцев, и всех до утра должны были забрать близкие и дальние родственники. Малыши-люди, скорее всего, отправятся в приют, если у них не найдется родственников, желающих забрать их к себе.
А куда делся сам Кирберт, было непонятно. Ни одного щенка-оборотня среди детей обнаружено не было. Гейб напрасно вместе с коллегами-оборотнями обнюхивал стены, полы, двери. Ни-че-го.
Гейб, по правде сказать, искал его очень осторожно. Потому что был один нюанс
Гроул, что с тобой? ткнул его локтем напарник, Льялл Маккензи. Ты как бомбу ищешь, а не щенка.
Предпочитаю, чтобы его нашел кто-нибудь другой, пробурчал Гроул. Если вдруг он еще не открыл глаза, понимаешь?
Да брось! махнул рукой Маккензи. Ты же видел, тут все обратились в ребятню возрастом около года. А наши волчата открывают глаза в месяц. Вдобавок наверняка есть кто-то, кого Кирберт запечатлел в прошлой жизни. Вряд ли привязка может случиться повторно
Ладно, чуть повеселев, успокоился Гейб. Я пойду еще второй этаж проверю.
Наши там обнюхали уже все, напомнил Мак. Его там точно нет.
Я знаю, со значением подмигнул Гроул и взбежал по ступеням наверх под возмущенный вопль напарника.
С Маком они познакомились и сдружились уже после перевода Гроула на нынешний участок, и, хотя все коллеги были в товарищеских отношениях, можно было сказать, что ближе друга у Гейба не было. Клан Маккензи жил под столицей и был настолько продвинутым, что совершенно спокойно принял бескланового Гроула гостем на своих землях.
К бесклановым оборотням инстинктивно относились с предубеждением потому что единственный путь, которым волк мог остаться без клана, это совершение настолько серьезного преступления, что глава решил не наказывать виновника лично, а изгнать. Сирот у оборотней не бывало ведь никогда не случалось так, чтобы из клана не осталось никого из взрослых волков, и некому было взять сироту на воспитание.
Почти никогда не бывало, если уж точнее. В это «почти» и попал Гейб. За свою жизнь он довольно вкусил отторжения от сородичей, да и в полицию-то пошел, если уж совсем честно, чтобы профессия дала защиту от подозрений. Так-то его тянуло к работе с деревом. Но и значок стражи не всех убеждал в том, что он благонадежен против традиций трудно идти. Тем удивительнее было отношение клана Мака.
Матушка Льялла, радушная пышная оборотница, и вовсе приняла его если не как сына, то как любимого племянника.
У меня был один мальчишка и семеро дочек, ворчала она добродушно, помахивая черпаком у плиты. А теперь двое. Ешьте, волчата, ешьте.
И муж ее, глава клана, дружащий с начальником полиции, не обливал Гейба презрением и не подозревал в нем преступника. Может, дело было в том, что они знали, что Мак разбирается и в людях, и в оборотнях. А может, изучили дело Гроула и поняли, что ничего преступного в его прошлом нет. Гейб старался об этом не думать.