Я бросился к телефону и набрал номер корректора своего издательства:
Аркадий Александрович, добрый день! Хотел поинтересоваться, как продвигается работа над моим последним романом?
Да, все замечательно, мой любезный, ответил Аркадий Александрович своим бархатным голосом. Скоро закончу.
Вы лучший корректор из тех, кого я знал, произнёс я и добавил: Кстати, недавно на презентации встретил одного Вашего знакомого, который так о Вас и отозвался, сказал, что Вы «лучший из лучших». Его зовут Андрей Геннадьевич.
Я затаил дыхание. Если этот таинственный человек знал моего корректора, вполне могло случиться так, что и мой корректор был с ним знаком.
Андрей Геннадьевич? в недоумении переспросил мой корректор.
Я разочарованно вздохнул:
Да. Андрей Геннадьевич Скупатов.
Ах, Андрюша Скупатов! Так это мой одноклассник. Обязательно передавайте ему от меня привет.
Так Вы его знаете? оживился я. А как я могу его найти?
Ну, не прямо вот так знаю. Знал раньше. Мне не известно, где он живет, но могу дать телефон нашей одноклассницы, с которой они всегда были очень дружны. Она, наверняка, все про него знает.
Не прошло и часа, а я уже стоял на пороге дома, адрес которого мне сообщила по телефону Аня Шевенькова (одноклассница реального и мнимого корректоров).
Я всегда рада гостям, защебетала Аня, провожая меня в дом. А, уж, друзей Аркаши особенно. Что я могу Вам предложить? Чай, кофе? Ой! Да у меня же торт есть. Давайте, торт кушать.
Я вообще-то ненадолго зашёл, пробормотал я.
А я Вас и не задержу. Выпьем по чашечке, да и пойдёте по своим делам
Уже темнело, а Аня рассказывала и рассказывала. Я узнал, как Аркаша в 6 классе сделал ей предложение, как она в 7 классе первый раз пошла на дискотеку и сама пригласила его на танец, как «Светка-разлучница» отбила у неё Аркашку, хотя, тот ей совсем не нравился
Она не давала мне вставить слово. И вот, когда она, наконец, решила передохнуть, я спросил:
Скажите, Аня, у вас в классе учился Андрей Скупатов. Вы его хорошо знаете?
Ах, Андрюша! Андрюша! Аня покачала головой. Умер он на днях. Завтра в 12 вынос.
Как умер!? опешил я.
Никто не понимает. Был человек и вдруг не стало. Так, к сожалению, бывает. Преподавал в институте, на филологическом. Говорят, книгу научную писал. И кто его дёрнул? Дочка пришла его наведать, а он в петле висит. Записку какую-то нелепую написал, мол, его жизнью управляют невидимые силы, которых ему не победить, и поэтому Андрюша решил повеситься. Встретить бы мне этого умника, кто его надоумил.
Его заставили повеситься? уточнил я.
Нет. Замок был изнутри заперт. В доме никого не было. Говорят, что мол, привиделось ему что-то от усталости. Типа, голос услышал.
Я вздрогнул:
Голос услышал?
Аня кивнула и закрыла лицо руками.
Я пообещал ей, что обязательно приду на похороны Андрея и распрощался.
Глава 2
В поисках ответов
На следующий день я, действительно, пришёл на похороны своего мимолётного знакомого. С траурной фотографии покойного на меня смотрел тот самый Андрей Геннадьевич Скупатов, которого я искал.
Всеобщая скорбь передалась и мне. На душе было очень тоскливо. Я пытался разобраться в этом чувстве. Я знал Андрея всего несколько минут. Был ли он хорошим человеком или плохим, мне было не известно. Причин, чтобы быть расстроенным из-за его ухода, у меня не было. Но, тем не менее, мрак снова наполнил мою душу. Вместе с ним ушли ответы на те вопросы, которые я хотел ему задать.
Простите, молодая девушка вполголоса меня окликнула. Вы были знакомы с моим отцом?
Да. Недолго, ответил я.
Вы, ведь, Илай Гатто? уточнила она. Мы с папой были у вас на презентации книги. Он много о Вас рассказывал. И книгу с Вашим автографом очень берег.
Илай Гатто это мой рабочий псевдоним, а зовут меня
Иван. Я знаю, мне папа говорил, перебила меня незнакомка.
А Вас как зовут?
Я Настя.
Скажите, Настя, а что именно Ваш отец рассказывал обо мне?
Он много читает, Настя смутилась и поправилась, читал, посещал все книжные презентации, которые проходили. Вашу книгу он купил случайно в каком-то издательстве. Я помню, как папа всю ночь её читал, а утром мне сказал, что давно Вас знает.
Мы с ним не были раньше знакомы.
Он говорил, что Вы просто не помните, наверное, потому что были очень пьяным.
Я вздрогнул:
А Ваш папа был адекватным человеком? Вы, уж, меня простите за эту бестактность. Просто на презентации он мне представился корректором издательства «Премьер».
На презентации? переспросила Настя. Он не говорил, где работает. Я же стояла рядом с ним. Вы меня совсем не помните?
Я с удивлением смотрел на Настю. Я мог поклясться, что её не было. Боже! Неужели я схожу с ума, как тот горе-писатель, о котором говорил Андрей.
Настя! А Вы помните, о чем была наша беседа с Вашим отцом?
Конечно, ответила Настя. Он сказал, что Ваш роман ему понравился, попросил поставить автограф.
И всё?
Настя пожала плечами:
Вы поговорили немного о сюжете, о реинкарнации. И всё.
А он не говорил, почему ему показалось, что мы были с ним знакомы?
Нет.
А про его командировку в клинику для душевнобольных он говорил Вам что-нибудь?
Нет, я видел, как от удивления у Насти округлились глаза. Если бы такое было, он, наверняка бы, мне об этом рассказал.
Возьмите, я протянул девушке свою визитку. Если что-то об этом вспомните, позвоните, пожалуйста!
В этот момент к Насте подошла заплаканная женщина в чёрном платке и позвала ее с собой. Настя извинилась и ушла.
Я стоял в полной прострации. Я помнил то, чего не было, и забывал то, что со мной происходило. Я напрягал память изо всех сил, но не мог вспомнить Настю на моей презентации, а слова Андрея о покончившем с собой авторе романа «Под диктовку Сатаны» я помнил очень отчётливо.
Когда человек теряет понимание реальности, у него остаётся три выхода: найти объяснение, забыть всё, как страшный сон, или сойти с ума. Самый популярный вариант номер два. Но в глубине души я понимал, что не смогу забыть. Сходить с ума мне точно не хотелось, поэтому я выбрал вариант номер один. Я должен был найти объяснения тому, чего не может быть.
В тот вечер я брел домой с ощущением того, что моя жизнь перешла какой-то очень важный рубеж. Она изменилась и никогда не станет прежней. Я чувствовал себя повзрослевшим ребёнком, неожиданно увидевшим из-за ширмы кукольного театра, который всегда ввергал меня в восторг, руку кукловода, и потому навсегда переставшим верить в чудеса. Я пристально всматривался в глаза прохожих и неожиданно поймал себя на мысли. На мгновение мне показалось, что я знаю характеры и чувства этих людей. Но самое удивительное то, что я видел в глазах некоторых из них жизнь в то время, когда другие люди казались мне восковыми куклами. Мне сложно сформулировать эти ощущения, но я мог поклясться в тот момент, что эта разница между людьми есть. И это не плод моего богатого воображения.
Ночь тоже выдалась неспокойной. Я долго ворочался в постели прежде, чем уснуть. Мозг прокручивал перед моими глазами кадры прошедшего дня, повторяя некоторые из них.
«Говорят, что мол, привиделось ему что-то от усталости. Типа, голос услышал», отдавались эхом в моей голове слова Ани Шевеньковой.
«Он не говорил, где работает. Я же стояла рядом с ним. Вы меня совсем не помните?» вторил ей голос Насти.
Я открыл глаза. За окном было ещё темно. Накинув халат, я побрёл на кухню, чтобы налить кофе. Я понимал, что уснуть уже не получится. Постепенно внутри меня созревало чувство тревоги, граничащее с паникой. Именно то чувство, которое предшествует его появлению. Появлению моего главного соавтора, моего господина и моего мучителя. Я говорю о Голосе.
Я налил кофе, сел за стол и открыл ноутбук в ожидании его команды. Но он не появлялся. Чувство тревоги постепенно ушло. Спать не хотелось, и я набрал в строке поиска тот вопрос, который меня волновал: «Почему я помню то, чего не было?»