В виде исключения, но оплата по ГОСТам всё же. Вернее, по тарифу. Продолжая проявлять галантность, Безмуд убрал со стола меню и белоснежный чайный набор с печатью на подносе: «Сделано в СССР, ГОСТ 9669».
Ненадолго прервав беседу, профессор и Ия, отклоняясь от стола, позволили Безмуду убрать со стола, а заодно заметили и оценили интерьер вареничной со всеми принадлежностями советской и досоветской эпохи: от самоваров и гармошек, висящих на стенах, до трюмо и советских телефонов на полках шкафов с подборками книг, составляющих непременный атрибут советской интеллигенции. Всплыли воспоминания из советской жизни вечно работающих женщин и спешащих куда-то мужчин. Потом замелькали очереди, пробки, почему-то широкие и открытые коляски с макулатурой и бутылками и везде газеты: в туалетах и за портретами, в оконных рамах и под ножками трюмо для удержания равновесия Газеты были и здесь, и тоже в руках стариков, заполняющих вдруг к девяти часам вечера лучшие забронированные места вареничной вперемежку со случайно залетевшей сюда шумящей молодёжью
Ия, ещё находясь под грузом советской эпохи и пребывая в образе женщины трудящейся, быстро выпалила:
И счёт тогда, и счёт за мной. Она радостно взглянула на профессора и, гордясь собой, выпрямившись, величественно объявила: Дорогой профессор, пожалуйста, разрешите мне оплатить наш заказ!
Ия, выдохните. Мужской и женский род ещё никто не отменял. Не отвергайте свою же природу. Будете выходить из себя, не решите главного. И не теряйте время, доставайте ваши бумаги, они уже все измялись от ваших колебаний.
Пока готовят рыбу, давайте воспользуемся пространством и на миг окутаем себя тишиной, отдалимся от вдруг возникшей вокруг нас публики и приступим к делу.
Девушка узнала вновь доброго старого профессора, всегда понимающего, чего хочет Ия. Но она по-прежнему была обескуражена и никак не могла привыкнуть, что на свете есть ещё один такой же, как и она, человек умеющий видеть. Восхищаясь телепатическим способностям и прямотой профессора, она без слов достала все свои расчёты.
Вот это антигравитационная платформа. Побелев от холода, Ия сделала глубокий вдох.
Всё же узнали и нашли мои книги, и даже под псевдонимом?! Профессор, быстро разворачивая чертежи Ии, изучал расчёты, параллельно комментируя увиденное и улыбаясь.
Как же не узнать! Вы единственный тогда на встрече поддержали энтомолога Виктора Гребенникова, в то время как все его друзья-физики опровергли его открытие и даже изобретение.
Откуда вы знаете, что опровергли? Не поднимая головы и не отрывая глаз от чертежей, профессор делал какие-то пометки в своем блокноте.
Но во всяком случае, писали, что не признали его, отвечала Ия, каменея от страха.
Разные вариации моделей антигравитационных платформ сегодня уже созданы. И продолжаются эксперименты. Но объявлять об этом даже сейчас, в двадцать первом веке, ещё рано. И тогда, и сейчас не время.
Поэтому вы так критиковали меня?
Не вас. Хотя и вас тоже. Реализуйте свою женскую сущность и предназначение сперва, а потом уже миссию сверхчеловека выполняйте. А то вы сейчас оно.
Что? ООН?
Мне нравится ваш юмор, но, кажется, нам уже несут радужную рыбу и ваши цветные вареники.
О, действительно цветные. Ия, поправив волосы, с интересом посмотрела на поднос, только что доставленный Безмудом к столу.
Полезные, наверно? Зеленые это шпинат, а красные? С чем же они? Профессор с любопытством рассматривал заказ Ии.
М-м-м, амарант или буряк. Как интересно. Ия нетерпеливо принялась пробовать блюдо.
Интересно, что вы настоящая русская.
Почему это? Ия прекратила поглощать пищу.
Да только истинный русский сегодня свеклу назовёт буряком.
Думаете, из-за солидарности? Ия, ловко скрывая свое мнение, ответила на вопрос о политике тем же вопросом.
Не знаю. Знаю только, что всё движется и перемешивается, как в вашей тарелке с цветными варениками и пельменями. Что скажете о Москве сегодня? Сколько вы уже за океаном живёте?
За одиннадцать лет Москва превратилась в мою тарелку с цветными варениками. С виду всё гладенько и чистенько, а внутри А внутри там много красок и ещё какие-то элементы непонятные Ия, не поднимая головы, поглощала вареники с аппетитом гурмана.
Это лук, жаренный с укропом и еще чем-то
Да, многовато специй получилось в одной тарелке.
Чтобы нос по ветру держали и на ходу не засыпали
Мы отвлеклись от главного, жуя, пробормотала Ия.
И что вы думаете, Ия, они примут идею летать?
Мне кажется, если им дать команду летать они-то и полетят.
Ах! Да, точно, вы правы, Ия, без лишних мыслей и полетят.
А вот с теми, кто всё ещё думает и боится, Ия отвлеклась от еды и увлеченно продолжила забрасывать вопросами профессора, с теми, кто полон страхов, комплексов, установок, норм, кто прошел сильнейшую обработку социализацией в детских садах, школах, университетах, на заводах и в министерствах, с ними что делать, профессор?
Со всеми, кто создан по ГОСТу?
Официант опять появился как из-под земли:
Наши гости довольны? немного наклонившись, спросил он, улыбаясь.
Да, готовы вскоре будем благодарить и удалимся, без пауз проговорил профессор. Он не спеша продолжил разделывать рыбу и, не поднимая головы, лёгким движением плеча энергетически отсек официанта.
Ия, выбирая цвета вареников и уже серьёзно и сосредоточенно готовясь к завершению разговора, так же отправила официанта:
Позовём, когда что-то нужно будет.
Что же с вами произошло? Где же вы потерялись? Профессор сделал паузу в работе над рыбой и взглянул Ие в глаза.
Во сне, профессор.
А если серьёзно?
Точнее, в снах.
Так, травка это хорошо, вытягивая розмарин из брюха рыбы, бросил реплику профессор. Вы стали истинной канадкой? Но себя же не потеряли! Я знаю, что нет!
Вы когда-нибудь летали в снах? Помните? продолжала допытываться Ия.
Да, в детстве, наверное, летал.
Нет, по-настоящему.
В снах и по-настоящему? Вы что, пьете или курите? Или сегодня расслабляетесь?
Я вполне серьёзно, профессор. Я летаю. Понимаете? Летаю во сне по-настоящему. Это неописуемое ощущение свободы и жизни. Полной жизни. Полноценной жизни!
Так. Хорошо. Без ГОСТов?
Почти.
Значит, свободна в семье и вне общества. Как же так удалось: в лесу? на природе? Удалось сбежать от социализации?
Удалось к себе прибежать. Я бы лучше так сказала.
Разочаровали сейчас члена Академии наук, вы моя дорогая ученица, но очаровали сразу же меня профессора физики и философии.
Теперь всё плохо? Вы же были моей последней надеждой!
Слушайте внимательно! Поэтому я вас приглашаю на научный симпозиум вместе со мной. Без вас я бы не решился на такое безумие. Но если вы сами доказали то, над чем я так долго работал, то кто, как не вы, заслуживаете ассистировать мне в полете?
Ия заплакала.
Извините, эмоции.
Ну-ну, нормально. Вижу теперь, что не робота прислали из Америки, вы живая еще. Молодец! Жду вас на симпозиуме. Все! Идите, уже поздно, а то совсем раскиснете. Прямо и на выход. Вас давно уже ждет наш друг-водитель. Сейчас холодно, и вы раскисли. Не взлетите.
Спасибо вам, профессор! Я обожаю вас! А как же автограф?
После полёта. И выберите только одну книгу.
Почему только одну? вытирая глаза и глубоко вздыхая, как ребенок, переспросила Ия, избавившаяся от напряжения и расстройства.
А вы прочтите их и поймете потом. Это мой подарок вам.
Тогда выбираю «Африку в Сибири».
Читайте. Всё после полёта, May Beetle.
Выбираю May Beetle.
Глава первая. Летний сон троих. Конференция
Научный международный симпозиум.
Баннер: «Вопреки законам физики».
Солнечный день. Штиль. Трое в зале с панорамным видом на море.
Ия, стоя у огромного окна, смотрит, улыбаясь, вдаль, ощущая чьё-то приближение сзади.