Поэтому он не нашел ничего лучше, как соврать, сказав, что кубарем свалился в овраг, не заметив его края ничего другого выдумать он не смог. Ему поверили, хотя и отчитали за неосторожность.
«Главное поверили. Никто не должен знать про волка я ему не позволю занимать мое место!» твердил Амир себе. Но увы, зверь оказался настойчив и иногда все же вырывался на волю. Не то что бы очень часто не чаще трехчетырех раз за год, но все же. Самыми трудными были периоды смены сезонов приходилось чутко следить за собой. Теперь юноша знал, как ощущается приближение звериного облика, и успевал укрыться и даже скинуть одежду прежде, чем от нее станутся одни неровные обрывки. Хуже было только то, что тщательно контролируемое превращение оставляло Амира в зверином теле дольше. Приходилось прятаться, хотя зверю хотелось бегать, рыскать по кустам, втягивать полный запахов воздух. Вот этого Амир точно не мог позволить. Волк-то волком, да только при таких размерах, специфичном телосложении зверя и таких длиннопалых лапах никто не усомнится, что это не просто волк, а именно оборотень. Видеть оборотня никто не должен! Пусть Амир вообще не заметил, чтобы он как-то менялся внутренне, став зверем: менялось только его тело да обострялись чувства, и на этом все. Мыслил он по-прежнему ясно, и разум его не туманился. Но различий для него никто не подумает сделать, в этом юноша был уверен. Поэтому скрываться. Только один выход есть у него.
Увы, однажды все же его таким увидели. Амир сбежал в свое укрытие, и в тот раз ему пришлось особенно долго пробыть там. Льюла забеспокоилась за пропавшего всадника и принялась искать его, и, разумеется, нашла. Драконица клятвенно пообещала никому не выдавать секрета, как умея, утешая печального Амира. Человеком он стал сразу же, как только понял, что самый близкий друг Льюла обнаружила его в зверином облике. Видимо, от огорчения, но зверя удалось загнать вглубь тут же, первым острым желанием стать собой. Потом оборотень надолго утих, и не омрачал жизни Амира целый год, или даже дольше. Время шло, и несло оно с собой не только добрые перемены.
Амир где-то в глубине души догадывался, что однажды ему не удастся скрыть то, что он считал самым позорным о себе. Страшно не хотел этого, и не знал когда так случится.
Как и все неприятное, случилось оно неожиданно и тогда, когда меньше всего юноша ждал подобного от самого себя.
Глава 2. Выбирай сам
Та-Амир сидел на белых каменных ступенях здания совета и тоскливо смотрел на цветущие яблони в саду при дворце. Еще никогда он не ненавидел так сильно город, в котором родился и вырос. И всё бы ничего, если бы не последняя стычка с сыном какого-то купца средней руки, едва не закончившаяся плачевно для оного Притихший было зверь, не сказать иначе как подставил юношу, вырвавшись совершенно неожиданно. Оборотня в этот раз увидели слишком многие, и усилия прошлых двух лет оказались напрасны. Боги, да ведь он не собирался даже сильно скандалить с мальчишкой! Почему зверь решил выйти именно сейчас?!
Притихшая Льюла улеглась у его ног, только сочувственно поглядывая на своего всадника. Она знала, что не сможет сейчас на самом деле утешить юношу, поэтому и помалкивала.
Мне приходилось встречаться с настоящими оборотнями, донеслось до юноши из здания. Силас. Конечно же, был на его стороне, и старался говорить уверенно и спокойно, но вот прорезывающиеся нотки заискивания слышал даже сам Амир. На что на что, а на слух молодой всадник не жаловался материно «наследство». И поверьте, он умеет его контролировать.
Силасу и без того неохотно верили, а тут оборотень. Наследство, ага.
Наследство. Амир чуть улыбнулся, напомнив себе о необычайной ловкости, остром слухе и зрении всем тем навыкам, которым завидовали его эльфийские сверстники, обучавшиеся вместе с ним. Но снова помрачнел, в очередной раз невольно прокрутив в голове злополучное утреннее происшествие.
Амир преотлично все помнил до мельчайших деталей как голос его сорвался в глухое рычание, тело изнутри скрутило знакомой тянущей болью, точно сминающей кости и выворачивающей плоть наизнанку, заставив на миг глаза видеть только белую вспышку под сомкнутыми веками. А следом лицо полузнакомого парня, бывшего перед этим таким насмешливым, что мгновенно вытянулось и побелело; и как пятился этот эльфийский юнец, не сводя испуганноизумленных глаз с огромного серочерного волка, мгновение назад бывшего человеком. Оборотень, тихо рыча, встал на задние лапы и как человек (отчего выглядело все еще более пугающе) медленно подался вперед. В следующую секунду перед собой оборотень увидел мелькнувший синий плащ наставника.
Остановись! первое, что услышал Амир-оборотень.
Силас! Голос наставника звучал властно но в то же время мягко и спокойно.
Успокой зверя, отпусти его Амир, ты слышишь? Аклариец плавно скользнул между оборотнем и незадачливым пареньком-эльфом, как бы невзначай заслоняя того собой.
Зверь-Амир утвердительно качнул головой.
В следующий же миг оборотень обмяк и рухнул.
На землю упал уже человек, словно всё его превращение было лишь страшным сном только вот вымотавшим молодого всадника до последней капли сил и подравшим одежду в клочья. Силас помог подняться и быстро увел Амира прочь, что-то торопливо говоря в самое ухо, но тот плохо различал, что именно. В голове билась пылающая безжалостная мысль все, все кончено. Все знают, кто он на самом деле. Всему конец.
Совет натурально гудел уже почти час, никто не хотел поддержать чародея. Эльфы Эллераля испытывали иррациональный страх перед оборотнями нельзя сказать точно, с чем это было связано, оборотни вовсе не были обычным явлением для Краймора, и никогда не были в числе его бедствий. Но сейчас они все готовы были не только гнать юношу с позором из Эллераля, но и, пожалуй, даже едва ли не четвертовать на главной площади, как считал сам Амир. И им было уже абсолютно плевать на то, что юноша всадник на драконе, и какими надеждами осыпали они сами его всю дорогу прежде. Всадник! Опора! Защита! Та самая заветная личность, гордо именуемая среди эльфов arghetron4. Теперь же «защитник народа» сам нуждался в том, чтоб за него вступились, горько думал Амир. Только неоткуда было такого ждать, неоткуда. От того еще горше и тоскливее становилось юноше.
Все складывалось не в пользу юного всадника в этот раз, и, хотя Силас из последних сил заступался за своего ученика, он видел и сам, что неумолимо сдает позиции. Ученик же прекрасно знал «этих упёртых эльфов», по его собственному выражению, и уже заранее подготовил вещи об этом Силас тоже был в курсе, и уверенности в его голосе становилось все меньше.
А сейчас Амир, ученик и воспитанник старейшего всадника, и дракон Льюла, та самая Льюла, что вылупилась из яйца у кроватки Амира, предопределив его судьбу, попросту подслушивали за ходом собрания даже особо не надеясь на благополучный исход. Это Силас знал тоже хотя бы потому, что сам бы поступил в амировом возрасте так же.
На всю проникновенную речь аргшетрона Силаса ЭльЗанжеранта по прозванию Аклариец у Совета нашелся только один аргумент, и он был несгибаем.
Ты защищаешь зверя! раздалось в очередной раз.
Он не зверь, он сын женщины божественного рода, благословленной самим Онгшальдом Отцом Севера! возразил всадник, обернувшись на голос. Кто именно из советников сказал эту фразу, он не разобрал но то было не важно. Даже Линдор, добрый друг самого Силаса и его воспитанника, мрачно помалкивал на что надеяться?
Та-Амир должен быть изгнан из Эллераля, и точка, заявил король Арваэль, за которым и стояло последнее слово. И оно перекрыло собой все прочие голоса. Он угрожает всем нам.