С этого дня жизнь главных участников недавних бурных событий пошла более спокойно насколько это было возможно в мире, буквально перевернутом с ног на уши.
Силасу на его долю, конечно же, доставалось немало трудностей, но он старался, как мог, не перекладывать свою ответственность на других смалодушничав по юности всего, казалось, один раз, он теперь расхлебывал бесконечные отголоски той ошибки. Ему не хотелось, смертельно не хотелось, чтобы отношения еще с кем-то стали такой же очередной ошибкой. К тому же хоть северянин Ингольв, сложивший голову в той чудовищной схватке и был ему, в общем-то, никем, и в запале он сам готов был казнить его за непростительную беспечность Силас чувствовал все растущую вину перед Айенгой и собственным драконом. И да, потеря сразу троих всадников в годину Катаклизма больно ударила и по нему, старейшему всаднику мира, как ни старался он это скрыть ото всех.
Значит, я сделаю все, что смогу, для будущего всадника, пообещал он сам себе. По крайней мере, одного всадника, и неплохого, я уже воспитал справлюсь и снова. Не думаю, что Йэстена растить было проще, чем это будет с ребенком Айенги.
В общем-то, ему ничего не оставалось больше.
Он предпочел заняться судьбой мальчика, ставшего невольным заложником сложившейся ситуации в первую очередь потому, что тогда этим занялся бы кто-то другой, а Силаса это не устраивало.
Ну и к тому же не погрузись он сейчас всецело в семейные дела Волчицы и ее сына, новорожденного всадника новорожденной же Льюлы, дочери его собственного дракона ему пришлось бы не менее глубоко погрузиться в политику.
Уж чего-чего, а политики он жаждал меньше всего.
Не смотря на холодность Айенги, которую безуспешно пытался преодолеть Силас, родившемуся мальчику он стал даже больше, чем наставником. Он воспитывал его, как воспитывал Фокса, и как воспитывал бы своего собственного сына, которого у Силаса никогда не было.
Ребенка назвали по настоянию Совета и эллеральских чародеев Та-Амиром, «несущим мир» в переводе. Мать мальчика только неприятно усмехнулась, когда ее принялись убеждать, что это самое лучшее имя для ее сына. Силас в очередной раз опечалился с Советом у него никогда не было взаимопонимания, разве что Линдор еще склонен был прислушиваться к нему, но Линдор был один такой в Совете. Собственно, отчасти поэтому Силас и промолчал тогда к тому же он знал, что Айенга уже нарекла сына по-своему, на северный манер. Северное имя Имбар означало «дар судьбы» и, по мнению и самого Силаса, и Саиры, было куда как лучше (а главное, точнее) предложенного эллеральцами. Всадник не обольщался он знал, что мир настанет еще ох как не скоро
Но, в безумной надежде, по примеру прочих эльфов, звал мальчика Амиром.
Тот рос ребенком очень любознательным, но, по мнению окружающих (не родни себя аргшетрон Силас считал мальчику родичем пусть не по крови, но по выпавшей судьбе), почти неуправляемым. Удирал с занятий, прячась на дереве без счета. Сидеть там он мог целыми днями, не страшась голода или иных неудобств его дракон, малышка Льюла, дочь Саиры, всегда была готова помочь юному другу. Воровал яблоки из сада и медовые лепешки с кухни, убегал куда-то и до заката не дозовешься. Мать ему позволяла почти все, запрещая только откровенно опасные выходки. Саира тоже возмутительнейшим образом покрывала юных хулиганов.
Силас, они дети, не заставляй их вести себя, как маленьких взрослых! убеждала янтарная драконица своего друга. Всему свое время!
Йэстен и Скай и то были не такими неописуемыми неслухами! едва не взвыл от ощущения полного отсутствия влияния на детей Аклариец. Они меня вообще ни во что не ставят! Что сын Айенги, что твоя дочь!
Ой ли не такими? рассмеялась Саира. На мой вкус, ровно все то же самое!
Эльф глубоко, едва ли не с присвистом, вздохнул.
И вообще, Силас, не драматизируй продолжила драконица. Они тебя и ценят, и любят только немного побаиваются. Ты слишком строгий.
Я?!
Ты, ты. Имей в виду, это мне Льюла сказала, драконица откровенно веселилась. Так что, если хочешь, чтобы они не так часто удирали с уроков, имеет смысл принять участие самому в их играх и вылазках к ручьям, да и в лес тоже. Скоро ребята вырастут настолько, что будут сбегать за город так же часто, как сейчас в сад.
Подумав, Силас решил, что все же Саира права.
Хорошо. Еще и Фокса тогда попрошу потом помочь учить этих сорванцов, он в любом случае намного лучше меня помнит, как был таким же самым. Ну и самому Фоксу это будет полезно, да. Честное слово, иногда я чувствую себя многодетным родителем!
Впрочем, по неизвестной причине, Силас тянул еще сколько-то, прежде чем решил опробовать предложенный Саирой вариант. С полгода, не меньше.
Впрочем, старшего всадника тоже можно было понять как ни отмахивался он от политиканских штук, а все равно ему так или иначе приходилось в них участвовать где уж тут думать об идиллической почти семейной жизни!
И континент новый континент! Если бы только он не был связан кучей обязательств и требующих его постоянного присутствия дел! «Слетать бы да узнать, что там за новая земля взамен половины Эльфиза нам подарена но куда лететь, когда ежедневно ты нужен всем и вся? Ох. Главное не проболтаться о своей задумке Фоксу а то ведь удерет, ученичок Неведомые дали, опасности, приключения! Тьфу Толку-то, что Фокс уже взрослый, такой же мальчишка, как и будущий всадник Льюлы. Будущий потому что еще не выросли эти двое для полетов, а так наверное, уже настоящий».
«Фоксу сейчас хоть карту сокровищ древних положи под нос не шевельнется. Он от дочки советника Кэльтона ни на шаг не отходит почему ты думаешь, его в сам Эллераль пряником не заманить?» Саира, как всегда, вмешалась в мысли всадника неожиданно.
Тот только вздохнул.
Я думал, у парня просто побольше ума, чтобы держаться подальше от Совета и их дел
Не обольщайся, рассмеялась Саира. Его здравый смысл все равно гораздо меньше, чем влюбленность в Милу.
В любом случае, он не рванет исследовать новый континент, а этого мне и надо А как мальчик подрастет, пусть помогает в его обучении. Когда кого-то учишь чему-то, взрослеешь и становишься серьезнее и сам а Фоксу оно необходимо.
«А потом я все равно проверю, что там, на новых землях даже если наши политики решат, что им нет дела до соседней земли, до которой плыть не больше полутора суток но, надеюсь, они так не решат. Всему свое время, в общем пока оно вроде бы у нас есть»
Амиру, меж тем, к тому времени исполнилось семь.
Уже год, наверное, он учился с остальными ребятами города, но так ни с кем из них и не завел дружбы. Детей одного возраста с Амиром в городе почти не оказалось все прочие мальчики были ощутимо старше, и в свои игры потому его не брали, а с кучкой малышни ему было самому неинтересно. То же было и с занятиями да, он нагнал по знаниям довольно быстро других ребят, но ему тяжело было сидеть по полтора часа кряду, усердно занимаясь. Эльфийским подросткам это не составляло труда, но он-то эльфом не был! Он даже внешне отличался от них неуловимо, но столь же однозначно, как два деревца разной породы отличаются друг от друга, даже если они одинаково надевают листву по весне и сбрасывают по осени. К тому же подростки откровенно завидовали мальчику из-за дракона. Нет, конечно, они ничего ему и не собирались плохого делать, напротив, всегда были безукоризненно вежливы, но от этой их истинно эльфийской вежливости тянуло ознобом ранних заморозков. Навязываться в общество Амиру тоже не было никакой охоты. Друг поэтому у него был только один его дракон.
В очередной раз, раздосадованный замечанием няньки, что должна была проводить его на занятия, («Юноша, сколько тебе говорить неприлично таскать яблочные огрызки в карманах, как какой-то дикарь или побирушка!») он улизнул из-под ее присмотра и на сами занятия тоже не пошел. Он ничего не имел против учителя, что рассказывал им про историю этой части мира, но чувствовать всеобщее снисхождение, сочетающее при этом с повышенной требовательностью и повышенным же вниманием, мальчику надоело.