А как вас зовут? спросил Стрэндж.
Арином, ответил человек.
Каких взглядов вы придерживаетесь?
Я либертарный социалист, я за полуистлевшее социалистическое государство.
А почему вы вышли на улицу? Думаете можно построить такое государство в нашем районе?
Конечно же нет. Но что ещё делать? Сидеть сложа руки не вариант, я сидел так во время разгара сепаратистского движения, в это время двух моих друзей полиция застрелила на улице. Я очень жалею о том, что не был с ними, уж лучше бы застрелили и меня, но нет. Теперь мне приходиться волочить своё мелочное существование без возможности что-либо изменить. Нет! Я на такое не согласен и пусть сегодня у нас ничего не выйдет, но мы зажжём пламя! И рано или поздно победа революции неизбежна.
Да, наверное. А как вы относитесь к партии «Социалисты Камино»?
Я в ней состою. Да, там не самая лучшая верхушка, но у нас в городе ячейка очень мощная. Хотя вообще ситуация с социалистическими партиями у нас обстоит крайне плохо, этот «Союз левых сил» вообще позор, не говоря уж о «Регрессе». А кстати, вы же Стрэндж? Тот самый учёный, который начал забастовку?
Можно и так сказать. Ладно, спасибо за разговор.
Потом Стрэндж поговорил ещё с одним человеком, тот даже не понимал, что все делают и просто вышел постоять. Организованности среди людей было мало, это удручало Стрэнджа. Через пару часов весь район был забаррикадирован и перешёл под контроль местных жителей. На улицу вышли даже те, кто не участвовал в строительстве баррикад, жители обсуждали, что делать. Но вскоре к ним приехало двое полицейских. Они удивились, увидев баррикады, и куда-то сообщили об этом, после чего направились к людям. Сотрудники полиции заявили, что организаторы этого действия должны будут проехать в участок, а все остальные разойтись по домам. Но люди отказались подчиниться полицейским, на что услышали предупреждение, что их придётся разогнать силой. Все протестующие сомкнули ряды и взяли друг друга под руки. Полицейские попытались схватить одного человека, но у них не получилось, а один из полицейских вдобавок получил камнем по голове. «Разгонщики» перестали пытаться что-то сделать в одиночку и спрятались в машину.
Через четверть часа к баррикадам подъехал продолговатый автомобиль в синем камуфляже, больше похожий на грузовик. Но от любого другого грузовика его отличало небольшое квадратное устройство, расположенное на крыше. Некоторые из протестующих уже догадались, что это, и стали медленно отступать. Тем временем устройство повернулось лицевой стороной на людей, и все ощутили сильный жар. Протестующие рефлекторно отступили на пару шагов, а потом бросились бежать. Стрэндж как можно скорей добрался до квартиры, он не знал, что это было за устройство. Узнать в открытых источниках не получилось, и он собирался это у кого-нибудь спросить. Потом Стрэндж наблюдал за происходящим на улице из окна.
Через полчаса приехало три бульдозера, и они начали сдвигать баррикады. Некоторые из протестующих снова вышли на улицы и ходили вокруг машин. Вскоре две машины остановились, а их водители вышли. Как догадался Стрэндж это была забастовка. Третий же бульдозер продолжил выполнять своё задание в гордом одиночестве. Потом Стрэндж включил новости и стал слушать сообщение о протестах. Организованных митингов пока не происходило, но стихийные собрания жителей становились всё более частыми. На Продукте полиция применила слезоточивый газ это закончилось беспорядками. Местные власти не на шутку перепугались и ввели чрезвычайное положение в самых крупных городах. Но, не смотря на высокую организованность рабочих, забастовку на Продукте начать не удавалось, так как это чаще всего приводило к увольнению всех сотрудников. В профсоюз учёных поступило несколько писем, сообщающих о том, что учёные из других городов также собираются создать свои организации. В некоторых городах Альянса, в особенности в городах Продукта, добровольцами были организованы центры, где выдавали бесплатную еду и медикаменты пострадавшим от полицейского насилия. Некоторые юристы бесплатно защищали осуждённых оппозиционеров. Это позволяло людям протестовать и бороться гораздо меньше, боясь последствий, что в будущем должно было привести к увеличению числа протестующих.
Глава 7. Теория
Прошла неделя. Ни администрация института, ни сенат не заявляли о намерениях пойти на требования бастующих учёных, но и меры противодействия не принимались. По всей видимости там решали, что делать. В протестах тоже было затишье, устраивать погромы продолжали лишь на Сириусе, да и то самые радикалы. Все находились в ожидании каких-то событий. На следующий день Стрэндж планировал дистанционно встретиться с Блюмом и Холгаром. Последний должен был присутствовать, чтобы узнать о сегодняшней политической ситуации вообще. Стрэндж же планировал поговорить с Блюмом о частностях и узнать непонятные ему моменты. Когда все подключились, Холгар задал вопрос: «Почему проиграло сепаратистское движение?». Мнение Блюма на этот счёт было интересно и Стрэнджу тоже. Коммунист принялся отвечать.
Причин множество. Но главной из них является то, что у сепаратистов не было и не могло быть объединения. Да, их представляли многочисленные организации, но как могут хоть в каких-то вопросах согласиться анархисты, социал-демократы и самые натуральные сектанты из «Культа Камино»? К тому же хоть СМИ и раздували количество забастовок, но их не было так много как нужно. Да, организованным рабочим удавалось останавливать жизнеобеспечивающие предприятия, но не больше чем на неделю. Компании активно боролись с забастовщиками, в том числе при поддержке регулярной армии.
Но ведь протестующих поддерживала каминоанская гвардия, возразил Стрэндж.
Как только количество мятежных гвардейцев достигло критической массы, её распустили. Да даже если б не распустили, ничего бы не получилось, так как не может столь иерархичная и не гибкая организация выступать в авангарде революции. Одного командира конформиста было достаточно, чтобы предотвратить выход части на улицу. А что по поводу действий самых крупных политических объединений, так это самая настоящая лажа. Большинство социал-демократов бездействовали, ещё раз показав бесполезность партии. Националистическое объединение «Blue Flame» разогнали, сказал Блюм.
А что делала ваша партия? спросил Холгар.
Мы помогали сознательной части граждан чем могли и чем считали нужным. Под сознательной частью я имею в виду тех, кто не зацикливался на сепаратизме, а смотрел дальше, например, в экономику. Тем, кто видел врагов в классе капиталистов, а не в обычных гражданах с других планет Альянса Повстанцев. Хотя в то время в некоторых городах у нас уже были вооружённые ячейки, мы не видели смысла поднимать восстаний объединяться было не с кем. Да и наша партия была не слишком большой. Но не стоит отчаиваться, вчера нам поступило 30 000 заявок на вступление! И мы надеемся, что людям удастся победить. Насколько мне известно, руководство «Союза левых сил» планирует поддержать требования учёных. И конечно возникнет вопрос «Почему?» Ведь три года назад прошли выборы, на которые Альянс не допустил всех радикальных кандидатов. Но даже социал-демократам дорога собственная репутация, и если они не выскажут своего мнения сейчас, то на предстоящих выборах будет уже поздно. А их спонсорам нужна конкурентоспособная партия, которая будет отвлекать рабочих от борьбы. Я напоминаю, следующие выборы в Каминоанский конгресс будут уже через 7 месяцев. Но, мы коммунисты, не любим социал-демократов не за их бездействие, ведь некоторые из них вполне активно борются. Но за непоследовательность: невозможно устранить эксплуатацию человека человеком не устранив рынок. Так же как мы не можем победить преступность, не убрав её экономическую основу, сказал Блюм.