Теперь Нирвана, после длинного дня скрытых обид, должна была выдать нечто вроде: «Я же вам говорила! Веды не ошибаются» но она молчала; мнимое знание сильно отличается от истинного зрения тем, что во мнимом кроются толики надежды, но когда видишь подобное, веры не остается. Сделавшись тонкой и ранимой, она прижалась к любимому плечу. Волк в ответ крепко обнял ее своими крупными руками, спрятав от всего внешнего. Плакала ли она, боялась ли, было неясно: Лютер держал ее словно ребенка, одной рукой обхватив спину, другой взяв под голову, за этими объятиями сложно было что-либо рассмотреть.
Дальше сегодня не пойдем, слишком темно и неспокойно. Кто знает, что может ожидать нас в этих гиблых перелесках, промолвив Борис, тяжело вздыхая.
Нет! Как же это? Мы должны идти! взбунтовался Гордофьян. Что, если там есть живые? Они ведь ждут нас, и им нужна наша помощь!
Борис стоял на своем:
А что, если враг все еще там? Мы ведь ничего не знаем, может быть, их десятки, а может, и того больше. Как бы нам самим потом помощь не понадобилась.
Вы ведь главы Талар-Архаси, сильнее вас никого нет!
Есть, Гордоф, шепнула Нирвана, всегда есть те, кто сильнее.
Прости, Гордоф, но они правы, деревня с сотнями несвычных уничтожена не руками слабых. Те, кто это сделал, очень сильны и организованны, а от нас от мертвых толку мало, лучше будет дождаться рассвета.
Лютер Волк пошел бы вниз, как и Борис, как и Нирвана, они ведь были не робкого десятка и смерти не боялись, но надежды на сохранившуюся в долине жизнь у них совсем не было. Они знали, что, когда происходит подобное, уничтожают всех до единого.
Думаю, нам стоит спуститься и там, у подножия, заночевать. Эх, Лютер потер руки, сейчас бы костерок, уж больно холодно. Он знал, что костер никому не нужен, в том числе и ему, но требовалось хоть как-то разрядить обстановку Но тут палить нельзя, привлечем нежелательное для нас внимание.
Не будем мы спускаться, пойдем обратно в пещеры. Если нас настигнут, двинемся вглубь, ходов они не знают, побоятся, думаю, вслед за нами лезть, да и в тесном пространстве нам находиться выгоднее вероятность того, что нас окружат, в этом случае мала. Да и костер там разжечь можно, согреемся и от дождя спрячемся чувствую, скоро хлынет.
Вы и правда не люди! Тут такое, а они об удобствах! Гордоф был не согласен с решением остальных, но он понимал, что одному в ночном лесу ему точно делать нечего. Ладно, черт с вами, спорить не стану. Кинь мне топор, Борис, пойду нарублю дров.
Держи.
Миронов был уже немолод, но сноровки все еще не потерял, поэтому ловко ухватил рукоять топора одной рукой.
Здесь рубить можно? Никто меня за это не сожрет? осведомился он на всякий случай.
Здесь можно, спокойно ответил Время и осмотрелся по сторонам. А куда делся Волк? Только же здесь был.
Нирвана неуверенно пожала плечами.
Охотится, предположила она.
Веда оказалась права, через пару часов, кода все собрались в пещерах, вернулся и Лютер, промокший и уставший, в руках у него был здоровенный кусок мяса. Он не смог спокойно ждать наступления рассвета и все же решил осмотреть местность, охота в этом случае была прикрытием так никто не мог упрекнуть его в пренебрежении общим решением.
Это что, свинья? Гордоф перевернул здоровенный кусок мяса и достал охотничий нож для разделки.
Это полсвиньи, ответил ему Волк.
Боюсь и спросить, куда делась вторая половина? шутливо поинтересовался Миронов. Он, конечно, знал ответ.
Волки съели. Лютер улыбнулся, и глаза его на миг сверкнули ярко-желтым светом.
Ох уж и прожорливые эти волки, ответил Гордоф, легонько усмехнувшись. Но зато теперь можно спать спокойно: волки сыты значит, и за бочок никто посреди ночи не укусит. Как там, в лесу, ничего интересного не встречал?
Живности мало видимо, пожрали всех. В деревне скотины всегда валом было, если бы разбежалось зверье, тут бы весь лес им кишел. Не знаю, кто был в долине, но пробыли они здесь долго, может, кого искали или нас поджидали кто знает, может, и сейчас ждут. Иных я не встречал, но далеко и не ходил, так только, у подножья побегал, да и все на том.
На самом же деле Волк искал, и делал это упорно, обежал всю округу не мог он позволить своим близким завтра поутру попасть в беду, и также он не мог позволить себе улечься на бок с мыслью о том, что в долине есть выжившие, ожидающие спасения, но увы, в ночи он никого не отыскал.
Нирвана растворилась в костре, глаза ее играли красными огненными бликами.
И вспыхнет зеленое пламя, и тьма поглотит все живое, и явится к этому темному началу шесть предвестников. Хотя, возможно, их было всего пять, не могу вспомнить Ты помнишь эту историю, Борис?
О да, я помню. Как же там было Он задумчиво почесал бороду. Существо без крови явит свету пустое существо это один.
Не одно существо, а существ, поправила его сестра, во множественном числе.
Ладно, пусть так, повиновался ей Борис, дословно я этого уже не вспомню.
Надеюсь, ты помнишь, что было дальше?
Нет, а это важно?
Если вспомнишь два следующих предзнаменования, то поймешь, важно это или нет. Нирвана говорила холодно, как будто находилась в трансе или же бормотала во сне, словно марионетка; мысли ее вспыхивали, как языки пламени, отраженные в зеркале глаз, которые она не сводила с костра ни на секунду. И явятся свету несвычные дети, и будет их много, и будут они сильны, и вместе с ними придут дети тьмы, зачатые сотни лет назад, это третье предзнаменование. И встретит несвычный мир закат острова Росс четвертое.
Компанию обдало холодком, все поежились. Борис принялся обрисовывать картину сначала.
В детстве за нами приглядывала старуха Ариес, древнейшая из древнейших кажется, веда. Ох и страшной же она была: крючковатый нос, один глаз белый ослепший, другой кошачий, кривые зубы и трясущиеся узловатые пальцы. Мы очень ее любили, она многое знала и охотно делилась всем этим с нами. Вот только истории у нее были страшные до жути и рассказывала она их исключительно ночью. Хотел бы я теперь с ней повидаться, но не видели ее уж пару сотен лет говорят, уж померла. Да, ты всегда предпочитала страшные сказки простым приключенческим историям, а я после них не мог спать. Как ты вспомнила об этом?
Не знаю, как будто услышала ее голос в голове, не пойму, вспышка ли видение, или просто воспоминание.
Да бросьте вы, выдумки все это. Волк грел свои крупные ладони у костра.
Опять же, он хотел отвлечь всех от мыслей о самом худшем, хотя, честно говоря, принял все сказанное за чистую монету, и в этот самый момент он думал и связывал вымолвленные Нирваной фразы с происходящими событиями. Детей и правда родилось много, и остров Росс пал в вечный закат, и бескровный человек был ему известен. Это старушечье предсказание теперь сбывалось на его глазах.
Если уж так судить, то вы все тоже выдумки, сказал Гордоф. Мне бабушка страшные сказки о несвычных на ночь рассказывала, и что же, шестьдесят лет прошло и вот они, выдумки, со мной у костра сидят, так что или я умом двинулся, или сказки нынче правдивы. Помнишь что-нибудь еще из того сказания?
Веда безжизненно кивнула, глаза ее до сих пор были стеклянными.
Поцелуй двух королев знамение до всех предвестников, с него все начинается дважды, он станет первым и последним предвестником, вслед за ним начнется буря. Кажется, так. Но есть и четвертый предвестник, его я не помню.
Эти запутанные старинные сказания совершенно не ясны. Что за дети, зачатые сотни лет назад, пустые? Какие, к черту, королевы? Что все это за вздор? гневно возмутился Лютер Волк.
Зачатые сто лет назад, тихо прошептал Время. Кажется, я знаю, о чем речь. Я нашел древнюю книжонку не мы ее писали и не люди, долго занимался переводом, но в один прекрасный день книги этой я не обнаружил, ее украли. Кто-то уничтожает все старые книги, точно вам говорю, и происходит это со времен давней войны. Борис знал, кто именно все это проделывает, но говорить пока не стал. Так вот, кое-что выудить из той книжонки мне все-таки удалось. Книга писалась демонами, как вы успели догадаться, и я узнал, что не все демоны когда-то были людьми или же несвычными, демоном можно родиться, но для этого должно пройти тринадцать столетий с момента зачатия; кровь передается из поколения в поколение, и в один прекрасный день в семье простых людей или несвычей рождается демон. Во времена древней войны эти твари посеяли множество семян, которые вот-вот начнут всходить, и с каждым новым взросшим зернышком армия смерти будет увеличиваться и крепнуть. Лучшего времени, чтобы развязать войну, и не придумаешь.