Вот все бы так самовольничали! Качай его, мужики!
Словно прорвало плотину Бессонова подхватили на руки и раз десять подбросили вверх. Тот не сопротивлялся, но не на шутку переживал, как бы не забыли поймать. Потом поставили и почти все без исключения, начиная с командира полка, подошли, отдали честь и пожали руку. Механики чувствовали себя именинниками сияли как новые пятаки. Их тоже поздравляли, в отличие от Бессонова, хлопали по плечам, обнимали и твердили: «Ну вы, няньки, даете!» Обходили и рассматривали самолет.
Командир отвел Бессонова в сторонку и заговорил:
Ты хоть знаешь, с кем имел дело?
«Мессершмитт-109» начал было докладывать провинившийся, но командир прервал его.
Я не про машину. Это стервятники из личной эскадрильи Геринга. У всех железные кресты за сбитые. Уже неделю на нашем участке. Сегодня пришла шифровка. Делают засады у аэродромов и долбят на взлете или при возвращении. У соседей вчера практически дома сбили четверых. Приказано усилить наблюдение, маскировку и продумать контрмеры. Я как раз летчиков собирал для этого и полеты прикрыл. Получается, пока мы думали, ты на практике показал Все бы ничего, только как в дивизию прикажешь докладывать?
Так и доложите, мол, обкатывали свой самолет Кстати, двигатель ожил, никакого перегрева!
Тебя механики, слышал, Бесом нарекли. За кого ж ты, Бес, меня держишь?
Бессонов понял, что гроза прошла мимо, и решил ковать железо покуда горячо:
Вы для меня товарищ командир. Летчики и механики вас уважают не за должность и звание. Я тоже. И прошу, как летчик летчика, разрешите мне летать. Поверьте, в воздухе от меня пользы будет больше, чем в техзоне.
Не знаю. Что летчик вижу, мне таких до зарезу не хватает Но полк, сам знаешь, получает новые самолеты. Мыртов мне уже нудил на тему, что непонятно кто у самолетов ошивается, а ты, оказывается, еще и летать умеешь. Боюсь, не одному мне он по ушам ездит. Спасибо, комэски хвалят за подготовку и пристрелку вооружения. Хором просили его заткнуться.
Возьмите меня ведомым. Проверьте в бою. Клянусь честью, не подведу.
Я бы не против, но хоть какой-то документ у тебя есть? А то: «все сгорело, контузило и ничего не помню»
Документов нет. Есть справка из сельсовета.
Вот и повесь ее на гвоздик, сам знаешь где. Твой сельсовет уже под немцем, поди? Решение такое: пока нет, а дальше видно будет.
Увидел, как изменился в лице и погрустнел Бессонов, добавил:
На ужине в летной столовой обмоем твои «мессеры», как положено.
Неожиданно в голосе седого солдата из униженно-просительных прорезались нотки металла:
Прошу уволить. Рядовому составу как раз не положено в летной столовой. Мне, с вашего разрешения, было бы сподручней со старшиной Хреновым и другими механиками отметить.
Приказ командира не обсуждается!
Нет, товарищ командир. Воспользуюсь своим правом вольнонаемного. По доброй воле не пойду.
Не понял. Может, обидел кто?
На обиженных воду возят А мне в кустики надо, Бессонов срочно сменил тему разговора. Мне приспичило, когда первого фрица увидел, все никак не добегу
Он действительно рванул в сторону ближайших деревьев, за которыми вскоре и скрылся.
Павлов закурил. Прибежал дежурный:
Вас «Коршун» к аппарату
Командир оглянулся, все еще надеясь захватить Бессонова с собой. И с мыслью «во как бедолагу проняло» запрыгнул на подножку машины и поехал на КП.
* * *
Павлов, твою мать, я же приказал никаких вылетов! устремил на кэпа поток красноречия комдив. Ты знаешь, кого сбил?! Самого Хартинга! Густава Хартинга! Только привезли Говорит: 104 победы в воздухе! Он, сука, целую дивизию сбил! Врет, наверное, собака! Он поражен и восхищен. Называет фамилии еще двух сбитых, но я их не знаю. Хочет, видите ли, с русским асом познакомиться, который их расстрелял в воздухе! Обойдется! Много чести! Ну, чертяка, у тебя же одного сбитого до героя не хватало, а ты сразу троих! Сегодня же отправлю представление У меня командующий армией на проводе, потом договорим
Когда в телефоне послышался отбой, майор Павлов положит трубку и задумался. Крепко задумался.
Я все слышал, сказал неизвестно откуда взявшийся комиссар. Одно дело ты вылетел обкатать свой борт, совсем другое, когда механик угнал. Даже не механик Тут и политико-моральное состояние, и служба войск, и организация полетов все в полном расстройстве. Под трибунал не отдадут, а с должности слетишь. Подумай, командир.
Что ты предлагаешь?
Сам знаешь. Бессонова заткну, не пикнет, не переживай. С ним сейчас Мыртов работает.
Вот за Беса я как раз меньше всего переживаю. Он первый предложил мне именно такой выход.
Ну и прекрасно. А с комэсками я поговорю, пусть молодежи языки укоротят.
Заодно и мою совесть укороти, зло бросил Павлов. Мы с тобой офицеры, поговаривают, скоро погоны вернут, не знаешь для чего? Я думаю, чтобы мы гордились, помнили и продолжали лучшие традиции русского офицерства. А те за потерянную честь пулю в лоб себе пускали. Неужели не читал? Бес летать мечтает Таких стервятников приземлил Ты хоть понимаешь, что это за летчик! потом, словно очнувшись: Чего Мыртову от него надо?
Так самолет угнал
Где они?
Мыртов поспрошает и отпустит. Заодно страху в штаны добавит, чтобы не лез куда не надо и пасть заткнул.
Андрей Семенович, ты же сам летчик. Недавно «душой солдата» стал. Неужели ты его не понимаешь?
Командир, начальник штаба вчера доводил приказ о повышении бдительности и все такое А тут, как ни крути, налицо самоуправство.
Ладно. Лично разберусь. Вы с Мыртовом Беса не трогайте. А потом, поверь на слово, мы еще будем гордиться, что служили с ним в одном полку.
Вбежал дежурный:
Комдив запрашивает разрешения на посадку.
Командир полка с комиссаром пошли встречать.
* * *
Как не ты? комдив удивленно уставился на Павлова. А кто? Лукин? Мелешко?
Есть у меня один уникум. Он даже и не летчик по штату. Механик. Умоляет разрешить летать, а у него ни одного документа.
Умеешь ты, Павлов, праздник испортить. Я ему Героя и заначенный под особый случай «Арарат», а он мне «не я»! Вспомни, когда ты мне про три сбитых «мессера» докладывал? Не про три потерянных, а три сбитых, твоим полком? Не помнишь? И я не помню Покажешь?
Что?
Не что, а кого. Я про уникум твой.
Андрей Семенович, повернулся командир полка к комиссару, приведи сюда Бессонова.
Не, я тебя понимаю, потери большие, молодняк зеленый, но не механиков же сажать в истребители. Хотя, если у тебя все механики такие
Не все. Врать не буду
Командир не успел закончить, в дверь постучали. В проеме показался старшина Хренов в своем замызганном комбезе и белых от пыли сапожищах.
Разрешите войти, товарищ полковник?
А, Хренов, здорово.
Комдив встал навстречу и протянул руку своему бывшему механику.
Проходи, рад видеть. Чего грустный такой? Хата сгорела?
Я виноват. Судите меня за самоуправство, а Бессонова отпустите, казалось, еще чуть-чуть и здоровенный мужик заплачет.
Так, Михалыч, успокойся, присядь. Говори, что случилось.
Мыртов разбил Бессонову нос и посадил в подпол, на гауптвахту, охрану выставил. Ждет, когда за ним опергруппа приедет. Уже настучал Нельзя Беса в Особый отдел. Не за что. Я виноват, с меня и спрашивайте.
Будет за что, спросим Где эта гауптвахта? Пошли
* * *
Щурясь после темного подвала, Бессонов разглядел командира полка и незнакомого полковника рядом. Вид у Беса был, мягко говоря, не очень. Разбитые губы, синяк под глазом и распухший нос без лишних слов показывали, как прошел первый допрос.
Одернул гимнастерку, на которой каплями запеклась кровь, застегнул верхнюю пуговицу. За их спинами мялся Мыртов, в углу за столом, опустив голову, сидел Хренов. Ничего хорошего для себя от этой встречи он не ждал. Замялся в нерешительности.