Раздался голос Грегга, прервавшего службу:
– Предоставьте приставу заниматься этим делом.
Блейз повиновался:
– Я прошу извинения у Бога и у вас, Учитель.
Это была обычная формула извинения для подобных случаев. Но Блейза вдруг насторожил ропот прихожан и враждебные взгляды в его сторону. Похоже, что из объекта пренебрежения он вдруг стал мишенью общей критики, а его последняя попытка присоединиться к Адриану вдруг выявила их отношение к нему.
Для него это было загадкой; правда, еще больше его беспокоило, возникнут ли в связи с этим проблемы у Генри и мальчиков? В отношении к нему общины что‑то внезапно изменилось, и он решил, что после службы нужно обязательно поговорить с Греггом.
Если что‑то произошло, то Грегг прямо скажет, в чем его ошибка или что вызвало у прихожан такие чувства по отношению к нему. Это наверняка не было связано с Данно; более того, старшего брата здесь не только уважали, но даже восхищались им.
Но если им нравился Данно, что они могли иметь против Блейза?
В конце службы Блейз быстро поднялся со скамьи и попытался подойти к Греггу, однако не сумел пробраться сквозь толпу прихожан и в конце концов отказался от своего намерения, тем более в условиях столь явной всеобщей неприязни.
Он пожал плечами, повернулся и вышел наружу, чтобы дождаться Генри и мальчиков.
Практически никто не смотрел в его сторону, он заметил разве что несколько враждебных взглядов. Он продолжал стоять, и вдруг что‑то ударило его в левое плечо.
Комок грязи с остатками травы – кто‑то явно бросил это в него. Опыт научил Блейза, что в жизни бывают моменты, когда надо или бороться до конца, или сразу уступить. Сейчас, похоже, следовало именно бороться. Он повернулся и направился к кучке людей, стоящих почти за его спиной.
Это была группа мальчиков, ровесников Джошуа, то есть на два‑три года старше его, но все они были значительно ниже его. С юных лет Блейз знал, что в любой группе надо всегда выбирать наиболее сильного противника и бросать вызов именно ему. Тогда ему придется отвечать либо самому, либо показать на того, кто начал первым.
На этот раз вожаком и тем, кто, видимо, бросил комок грязи, был высокий смуглый парень лет семнадцати Исаия Лернер. Именно с ним Джошуа, дрался раз или два и терпел поражение. Ничто, подумал Блейз, не избавит Джошуа от необходимости драться и впоследствии. Воспитание Генри глубоко укоренилось в его старшем сыне. Если считаешь, что правда на твоей стороне, то единственный путь – только вперед.
Мальчишки явно ждали Блейза. Он подошел к ним и, приблизившись к Исаие, посмотрел на него сверху вниз. Это, он знал, еще больше рассердит остальных. Исаия был тяжелее Блейза на добрых двадцать фунтов или больше и был сложен как взрослый мужчина. В случае драки не было бы сомнений, кто выйдет победителем.
Исаия нагло встретил взгляд Блейза и даже не шевельнулся.
– Твоя работа, Исаия? – спросил Блейз.
– Ага, – ответил тот. – Что‑то не так?
– Только если это сделал ты, – произнес Блейз. Исаия рассмеялся и оглянулся – это послужило сигналом, и остальные мальчишки тоже захохотали.
– Ты все понял? – сказал Блейз. – Надеюсь, этого достаточно.
Он повернулся и пошел прочь, но сзади раздались голоса.
– Сын блудницы! – Это кричал Исаия. – Тебе не место среди нас, ублюдок!
Блейз быстро обернулся. Исаия уже был готов ударить его, поднял правую руку и сжал ее в кулак. Блейз, когда жил при матери, много занимался боевыми искусствами и с инструкторами, и с друзьями матери. Дождавшись, когда рука противника рванулась к нему, он отклонился в сторону. Удар Исаии прошел мимо его головы.
В ответ Блейз кулаком правой руки нанес Исаие удар в горло. Тот захрипел и повалился на землю, почти задохнувшись.