Врачи не знали, чем мне помочь. Они меня закрыли на ночь в палате и ушли. Я не знала, что делать, и ждала утро, чтобы скорее набрать родных и попрощаться с ними. Под утро врач провел со мной беседу, сказав, что это явно был наркотик, и отпустил домой, не желая разбираться в произошедшем. Я хотела вызвать такси, мне было плохо, но они сказали, что лучше ехать общественным транспортом. Я им поверила. Я села в маршрутку, и мне сделалось еще хуже. Я с трудом дошла до метро, в котором чуть не скончалась. За мной на съемную квартиру приехали родители и забрали меня домой в мой родной город. Подруга Екатерина сказала, что она ни в чем не виновата, что я обвиняю ее в сущем бреде. Я долго восстанавливала свое здоровье. Мне было так плохо с сердцем, каждый день казался последним, и было противопоказано волноваться. Жизнь писала еще злейшие законы, где нужно было оставаться крепким орешком.
Утром я разместила в Инстаграме свой последний день, и Д* предложил свою помощь. Признаться честно, у меня никогда не было мужчины, готового помочь, наоборот, я всегда всем помогала, и конечно, я купилась на его заботу. Но мнение о нем оказалось ошибочным. Я тогда не знала, что он продюсер, поэтому изначально он привлек меня исключительно своей заботой. Я рассказала о его поступке маме, и она подумала, что в моем оконце появился лучик света, готовый защищать и быть тылом. Но этот свет оказался нескончаемой тьмой, и очень тяжело вспоминать о произошедшем. Наверное, мы бы не встретились больше, но по воле судьбы пересеклись около метро Китай-город. Я все это описывала в первой книге. Я подумала, что это знак Бога, и что мы с Д* предназначены друг для друга. Когда я поправилась и вышла на работу, мне позвонил О*, который был другом Д*.
Привет, что делаешь?
Привет, на работе сижу. А что у вас там за девушки голые в Инстаграме?
Красивые девушки.
Они же голые!?
Да ты просто закомплексованная, неуверенная в себе и никогда не сможешь сфотографироваться голой. Ты очень живая и эмоциональная. Такая девушка не нужна ни одному мужчине.
Какой же сильный был осадок на душе после этого разговора. Мне хотелось доказать, что я тоже смогу сфотографироваться голой. Это называется «слом личности», когда порядочный человек превращается в результате психологических атак в сломанную игрушку. Такие разговоры с О* были бесконечными. Думаю, не стоит ворошить уже забытый бред, который тогда меня сломал. Только Бог помог мне остаться собой вопреки всему злу.
Д* ждал меня в машине у моего дома. Я вышла и чуть не потеряла сознание, мне сделалось очень плохо. Видимо, Бог хотел меня предостеречь от Д*, но я напрочь не видела и не понимать этого. Д* меня подхватил и сказал, что я всего лишь навсего увидела его и разволновалась. Я же в тот момент совсем не волновалась. Мы поехали на ВДНХ. Он был высокий, старый, а я молодая и красивая, но идти вместе с ним мне поначалу не было стыдно. Когда Д* меня обнял, то я впервые почувствовала, что он мне неприятен. Д* увидел вывеску с гостиницей.
Смотри, гостиница! сказал мне Д*
И что? не понимая, про что он, переспросила я.
Он улыбался.
Мы сели в кафе, где он стал трогать меня за голые ноги.
Прекрати, сказала я ему.
Ты как восемнадцатилетняя девочка.
Не надо меня трогать, я этого не люблю! сказала я громче прежнего, краснея.
Ты не любишь, когда трогают тебя?
Не люблю.
Ясно. Я понял. Я все понял. Я тебе противен.
Нет, дело не в этом. Просто я не люблю, когда меня трогает незнакомый мне человек.
Закажи еще что-нибудь.
Спасибо, ничего не хочется.
Тебе не кажется, что мы знаем друг друга уже давно?
Что? Не поняла.
Ясно.
Мне нужно в туалет.
Я вышла в туалет, где долго поправляла прическу.
Ты почему так долго?
Не знаю, так получилось.
Ты что себя ласкала?
Чего?
Между тем все женщины постоянно смотрели на нас с недоумением, как мы вообще сошлись. Он-то, понятно, искал молодую и красивую, а вот я зачем сидела с таким старым, развратным человеком, они не понимали. Д* позвонили по телефону, и он сообщил, что должны подойти друзья еще двое мужчин.
Зачем они придут? поинтересовалась я.
На тебя хотят посмотреть! произнес Д*, нахмурившись.
На меня? удивилась больше прежнего я.
Его друзья заказали мне встречу с чебурашкой, в которого переодет человек, но Д* не пустил меня к чебурашке, а сфотографировался с ним сам. Он выложил фото в Инстаграм, где его жена написала: «Любимый, сын одобрил чебурашку». Друзья очень рассердились, что выбросили на ветер три тысячи рублей на чебурашку.
Д*, зачем же ты запретил Лизе показывать чебурашку? Мы же так старались? спросил его один из друзей.
Я же вас предупредил приходить без подарка, ответил Д*.
Вот, Д*, теперь корми нас забесплатно, сказал один из друзей.
Без проблем, сказал Д*.
Друзья поглядывали на меня с желанием увидеть насквозь, но мне скрывать было нечего. А потом один друг добавил: «Да, я думал, что таких уже нет!». Узнав обо мне все, что им требовалось, они встали и ушли. С Д* мы вновь остались наедине, я вообще уже не понимала, что происходит.
Что скажешь о них? спросил Д*.
Энергетика у одного очень плохая, добра мне ждать от него не стоит, сказала я, понимая, что и у Д* энергетика еще хуже, Другой же не выделяет плохую энергию, чтобы все знать.
Ну да, он полковник милиции по Москве.
Пойдем домой!?
Как, уже? Ты ничего больше не хочешь?
Нет, отвези меня домой.
По дороге я стала много откровенничать и рассказывать то, что никому никогда не рассказывала. Рассказала о своих строгих родителях, об их запрете встречаться с парнями и про свое воспитание со всеми подробностями. По приезде Д* решил меня поцеловать, но мое воспитание снова сыграло роль.
Извини, я не целуюсь на первом свидании, оттолкнула его я.
Все ясно с тобой, Лизочка. Значит, я тебе не нравлюсь, сказал он, не желая меня больше видеть.
Я просто воспитана иначе.
Давай, пока.
Я вышла из машины и хлопнула дверью. Так мы с Д* поссорились из-за поцелуя, и я чувствовала себя виноватой, воспитанной неправильно. Благо через несколько дней мы все-таки помирились ВКонтакте, потому что на сообщения и звонки он никогда не отвечал. Д* вновь разозлился, но уже на то, что я хочу знать о нем больше. Когда я спросила, не женат ли он, Д* написал: «Нет», а я решила переспросить еще раз, и он стал меня оскорблять. Д* удалил меня из друзей ВКонтакте и перестал реагировать на мои сообщения и звонки. Я поехала домой в свой родной город, чтобы успокоиться и привести себя в чувство. В чистом поле я проревела больше часа, разговаривая с Богом. У меня была сильная психологическая привязка, от которой я не знала, как избавиться. Д* не отвечал мне две недели, пока я не позвонила ему в очередной раз, и он все-таки взял трубку.
Да? злобно ответил Д*.
Я неправа, позволь мне исправиться, это мне подсказала мама, тем самым собственноручно выкопав могилу для меня.
Исправиться, говоришь, ну давай увидимся, ехидно сказал Д*.
Теперь я была в его руках, и он мог держать меня на крючке. Он пропал еще на неделю и писал мне лишь поздними вечерами. Это только позже выяснится, что приезжала жена. Еще целую неделю Д* обещал приехать, и я ждала его у окна до 5.00 утра. И наконец-то он приехал, но привез мне не букет, а бутылки алкоголя.
Зачем они мне!? удивленно спросила его я.
Будет плохо, пей! посмеялся Д*, просовывая в мои руки ручку от пакета с бутылками.
Зачем пить? еще более удивленно спросила я, не желая брать пакет.
Пей и все.
Они мне не нужны.
Нет, нужны. Возьми, иначе я обижусь, вновь манипулировал мною Д*.
Я взяла бутылки и подумала, что передарю кому-нибудь, но уже на следующее утро я открыла одну из бутылок и пошла на работу пьяная. Я никогда не любила спиртное и никогда его не употребляла, но в тот день предложила алкоголь и соседке, а она не поверила мне: «Лиз, это шутка? Что с тобой?».