Здесь у нас и кулачные бои, и борьба, и мечи. На конях драться мы уходим за лес, там большое чистое поле, без камней. Вот здесь мы уже в полной амуниции и на конях. Конечно, мечи деревянные и копья без наконечников. Из всей дядькиной группы только двоим он разрешает со мной биться. Боится, что покалечу его молодёжь. На такие бои стекается вся округа. Но, я бьюсь в четверть силы и растягиваю бой. Иначе, не интересно. Молодёжь самолюбивая, горячая, дядька говорит, что сопернику всегда нужно оставлять надежду на победу.
Батюшка уже решил потихоньку заниматься делами. Ему предлагают строить и в Суздале, и в Муроме, и в Новгороде, и в Ярославле. Он решил приобщать меня к своим делам, чтобы я был рядом, да и дядька. Матушка сказала, что нечего мне дружинником служить, нужно мозгами своими жить, мастерство с человеком остаётся всегда. И я с ней согласен, биться люблю, но, ходить в походы неизвестно за кого, это меня как-то не прельщает. Дядька говорит, что историю пишут победители, а побеждают не всегда лучшие.
Мне нравится строить. Батюшка показывал мне те крепости, те соборы и те хоромы, которые он построил, так это просто замечательно. Твои творения простоят века, на них будут смотреть десятки поколений людей. И пусть все забудут кто это построил, но, всё равно, в твоих творениях будут жить люди, будут в них решать задачи государственной важности, решать судьбы страны и судьбы народов. Это же прекрасно! Мне, конечно, хотелось бы участвовать в великих битвах, но, таких битв может и не достаться, а я проведу свою жизнь, разгоняя восставших холопов и гоняя по лесам разбойников. А коли придёт время великой битвы, мой меч и мой конь всегда со мной. Так я рассуждал, пока решал, работать мне с батюшкой, или идти дружинником в Новгород.
Свой выбор я сделал. Как говорит дядька, мне нужно научиться владеть топором не хуже, чем мечом. Когда посмотрел, как он управляется с ним, диву дался. За несколько минут он из деревянного полена сделал доску, которую Лена сразу забрала для разделки мяса, да ещё и ручку украсил, чтобы не выскальзывала из рук. Вот тебе и дядька! У батюшки в каждом большом городке много друзей, товарищей, как он говорит. Так это и городошники, кто строит деревянные крепости, и древоделы, строители зодчие деревянных зданий, и плотники с широким профилем, столяры, мостанки, кто строит мосты. Много знакомых кузнецов, токарей. Да всех мастеровых он знает, со всеми знаком. Когда ему дают заказ, он чертит, считает, ищет материалы, и ищет подрядчиков, кто и что сделает. Он этому мастерству у своего отца научился, а отец у своего отца, и так далее. В общем, он специалист по строительству из дерева. Сам много теремов и соборов построил, пока молодой был. Топором махать умеет, как он иногда смеётся.
Через неделю планируем выезжать в Ярославль, там нужно будет рубить целый купеческий двор, с лавками, с конторами для купцов, с амбарами и гостевым двором. Надлежало, фактически, перестроить главную площадь городка, а здесь и сам собор со всеми прилегающими постройками. Главные бумаги на строительство уже были подписаны, теперь нужно ехать и искать подрядчиков, поставщиков. Это только в Ярославле. Ещё начали рубить терема и хозяйственные постройки для князя в Суздале. В Муроме рубили терема. Это там так многоэтажные дома называют. С резьбой, с украшениями. Два собора рубилось в Новгороде. Конечно, византийские мастера ставят соборы каменные, но, это дорого. Рубленый деревянный собор стоит намного дешевле.
Вот в таких заботах мы и провели ещё семь лет. У батюшки дела шли в гору, мы с дядькой постоянно объезжали стройки, проверяли качество работ, сроки выполнения. Но, особенно никто ничего не нарушал, всё выполнялось хорошо. В начале весны я сообщил родителям, что хочу жениться. Конечно, это не было ни для кого неожиданностью. Все видели нашу любовь и, думаю, что никто не мог быть против. Когда мы с дядькой уезжали, я считал каждый день до встречи, а Лена, говорят, опять одевала платок и закрывала лицо. Матушка с ей разговаривала, тётушка, пытались как-то развеселить, отвлечь, но, лицо, как скала, ни улыбки.
Зато, как только приезжаю я, мы весь день по полям катаемся, матушка даже обижается, что и она, ведь, тоже скучает. Матушка её любит, а тётушка всё время опекает, как только мы вернулись с чужбины, она стала учить её грамоте, рукоделию. А дядька только усмехается, говорит, что в молодости не наигралась. А на самом деле, и вышивают, и наряды шьют сами, и украшения делают. Мне нравится, а когда похвалю, я опять на миг вижу те глаза, которые меня так тогда смутили. Есть в этих глазах какое-то волшебство, какое-то чудо.
Наряды уже шьются, приготовления к свадьбе идут полным ходом. Батюшка хитрец, только недавно он мне сказал, что дом, который строится около нас, это он рубит. Они с матушкой решили, что свадьбы всё равно не миновать, вот и начали. Дом уже достроен, отделка и по мелочам только осталось. Когда мы ехали с дядькой через Муром, нашли Лениных родственников и тётушек, с которыми они на чужбине были. Пригласили их на свадьбу, вот, везём подарочек матушке Александре и Лене. Лену, наверное, никто и не узнает. Я сам заглядываюсь на неё, втихую, а потом, когда увидит, стрельнёт глазами, что у меня аж дух захватывает, и смеётся, закатывается. Дядька только хитро улыбается в усы.
Обоз у нас приличный, человек двадцать гостей везём, дядька говорит, что в новом доме и расселим, а что ему пустовать. Лена всегда чувствует, когда мы должны приехать, всегда выходит за околицу встречать со своим младшим братом, большой он у них уже стал. В учебных лагерях тоже всё время, только сейчас на свадьбу его отпустили. Говорят, хороший воин, и в борьбе, и на мечах. Мы подъезжаем, а Лена уже навстречу выбежала, на коня её посадил, и слышу, как её сердце бьётся. У меня аж дух схватило. А она сидит рядом, и на меня смотрит, и опять эти глаза, и так близко.
Когда матушка Александра увидела гостей, даже растерялась, не верила своим глазам. Ведь, все такие родные и близкие. Слезу пустили все, не без этого. Повела всех размещать, перекусить и в баньку. Лена помогала, только изредка бросала на меня свои взгляды, от которых у меня голова винтом идёт. Дядька посмотрел на меня и повёл обоз разгружать, с лошадьми разобраться, работы по хозяйству много. С дороги сели, слегка перекусили, поговорили. Да какие разговоры, восторги, ахания и охания.
Банька уже подходила, но, я всегда последний. После баньки уже приготовили хороший обед, застолье, речи, пожелания. А мы с Леной пошли погулять. Как же она перед свадьбой изменилась. То раньше, когда мы гуляли, она перебегала передо мной то направо, то налево, убегала вперёд, отставала. А теперь идёт тихая, спокойная, повисла на руке, слушает меня и изредка бросает взгляды. Мы остановились у речки, сели на корягу, солнце уже шло к закату, на реке всплёскивала рыба. Я стал её целовать, тихую, покорную. Целовал в губы, в глаза, в шею. Это был наш первый поцелуй. Когда мы затихли от первого безумства, мне показалось, что она спит в моих объятиях. Я целовал её во влажные глаза и смотрел на это счастье всей моей жизни. Стрекотали кузнечики в траве, щебетали птицы, лёгкий ветерок теребил её волосы и мне казалось, что когда-то всё это было, вот так явно. Я даже вздрогнул.
Лена открыла глаза, улыбнулась, поцеловала меня и выскользнула из моих рук. Пойдём домой, сказала она, нас, наверное, уже потеряли. Мы шли, а я старался вспомнить те моменты, которые мне почудились. Ведь, это было так явно, ведь, это было со мной и с Леной, где и когда? Почему я не могу этого вспомнить? Ведь, это было! Лена висела на моей руке и хитро заглядывала мне в глаза. Я опять поцеловал её, она отбежала от меня и кружилась. Я подбежал к ней, взял её за руку, и мы вместе побежали по извилистой тропинке. Навстречу нам уже шли дядька с матушкой Александрой. Дядька хитро улыбался. Матушка Александра дала Лене кофточку солнце уже село, озябнешь.