— Бомжи аптечками не бросаются, — проворчал Хаус. — Счастливо, не хворать.
— Ну, бывайте!
Троица
направилась дальше в сторону Новошепеличей.
— И все-таки я его завалю! — продолжил разговор кто-то из бойцов.
— Сыча? Да расслабься. Его
купить дешевле, чем убить.
— О чем это они? — поинтересовался Шведов.
— Не вникай, у них свои темы, — отмахнулся Хаус.
— Это и есть дикие?
— Они самые.
— И в чем же их дикость?
— В неорганизованности. Сегодня нам попались вольные сталкеры, которые были настроены доброжелательно.
А завтра все может обернуться совсем иначе. И в принципе эта короткая встреча была опаснее, чем стычка со снорками.
— Да ну… — с сомнением
произнес Шведов.
— У снорков нет автоматов, — пояснил Хаус. — Ладно, сам все поймешь. Со временем.
За плотным массивом кустов Сергей увидел
тот самый поворот, откуда вышла тройка диких.
— Нам туда, — сказал проводник, показывая на низкие, бликующие от солнца постройки.
— Там что,
теплицы? — щурясь, спросил Сергей.
— Когда-то были. Это, считай, уже город.
Метров через двести Хаус сошел с дороги и начал плавно забирать в
сторону, уводя Шведова на пересеченную местность. Сергей не возражал и не лез с вопросами, он давно уже понял, что каждый шаг проводника по Зоне
чем-то обоснован.
Как выяснилось, река постоянно находилась рядом, скрываясь за холмами и перелесками. Почти все время группа двигалась вдоль
берега, хотя проводник и старался держаться от него подальше. Лес расступился, и слева опять заклубились рваные клочья тумана. Река змеилась,
выплескивалась на отмели, распадалась на узкие рукава и снова собиралась в единое русло. Из тумана доносились то вой, то рычание, то многоголосый
гвалт собачьих стай.
Сергей напряженно смотрел вперед. Парниковое хозяйство занимало огромную территорию и когда-то, вероятно, кормило овощами
всю Припять, но сейчас оно напоминало модель Хиросимы после ядерного удара. Длинные каркасы теплиц были похожи на скелеты доисторических монстров с
переломленными хребтами. Кое-где блестели чудом уцелевшие стекла, которые выглядели так же странно, как золотые фиксы в пасти полусгнившего
покойника. Все это торчало в буреломе из покореженных рам и было усыпано тоннами осколков.
— Какая-то полоса препятствий, — высказался Шведов. —
Для тех, кто решил сделать себе харакири, но боится брать на душу грех самоубийства. Мы же здесь не пройдем!
— В гущу-то мы не полезем, — ответил
сталкер. — Мы по краешку. Вот где точно не прошли бы, так это по дороге. Дальше на перекрестке разлом, и кого там только нет! Логова кровососов, как
ласточкины гнезда, их даже не сосчитаешь. А сюда зверье соваться не любит, тут кругом битое стекло и ржавые… Черт! — Он запрыгал на одной ноге,
поджав вторую, с приставшей к сапогу доской. — Гвозди, м-мать!
Доска держалась на подошве крепко, оставалось только догадываться, насколько
глубоко вошел гвоздь.
— Обопрись, — сказал Шведов, протягивая руку.