Моника, мама умрет, да? сквозь пелену слез спрашивал он меня, сидя на стуле на кухне.
Я залила травяной чай кипятком. Настоявшийся напиток через пару минут подала Руи:
На, выпей! Не переживай, с мамой будет все хорошо.
Рядом тяжело вздыхала Мелиса. Сестра тоже не могла уснуть из-за громких протяжных стонов мамы, и боялась даже заглянуть в ее комнату.
Прошло больше двадцати минут, а «неотложка» все не приезжала.
Я чувствовала нарастающую злость. Дети плакали и боязливо посматривали в темный дверной проем маминой спальни, откуда доносились невнятные слова и стон, переходящий в крик. Маме я ничем помочь не могла. Я дала ей обезболивающее и жаропонижающее, но обыкновенные лекарства не действовали.
Мелиса, Руи, идите в свои кровати, скоро приедут врачи и помогут маме, более спокойным тоном произнесла я, выглянув в окно.
Ночная мгла была как густой черный кисель. Ни света от фар, ни теплого свечения из соседских окошек напротив. Городок мирно спал, в то время как у меня в душе тревога заворачивалась в огненный смерч.
Врачи-фельдшеры появились как привидения на пороге нашего скромного жилища. Я проводила их в комнату мамы.
Сердце больно сжалось от жалости и обреченности состояния моей любимой мамочки. Она, распластавшись на кровати, скинув подушки и одеяло на пол, выглядела беззащитно. Будто последние жизненные силы уходили прочь из ее истерзанного болезнью организма. Сбившаяся простыня, скомканным белым бумажным листом лежала в ее ногах.
Я ответила на все вопросы врачей, и вышла из комнаты. Мне, как девочке, хотелось расплакаться, но нельзя. Нужно держаться, потому что рядом брат с сестрой, которые сами нуждаются в поддержке. Их психоэмоциональное здоровье лежало на одних весах со здоровьем мамы. Поэтому я быстро вытерла влагу с ресниц и, оказавшись на кухне, сделала пару глотков чая Руи, который он так и не допил.
Мы поставили обезболивающее, негромкий голос врача вернул меня из размышления.
Да, да, закивала в ответ на фразу доктора.
Взгляд женщины стал напряженно-сочувствующим.
Вы понимаете, что шанс спасти ее еще есть. Операцию нужно произвести незамедлительно. Метастазы начинают расползаться по организму. Жалобы на плохой аппетит и тошноту означают интоксикацию
Я все понимаю, твердо ответила и сжала до боли руки в «замок».
Агрессия вновь вспыхнула яркой искрой костра.
Где я возьму несколько сотен тысяч долларов на операцию?!
У моих знакомых и друзей нет таких денег даже в долг.
Попробуйте съездить в Морелос, взять кредит, остальное поспрашивать у родственников или знакомых, она легко коснулась моей руки Я сочувствую вам, но время уходит слишком быстро
Спасибо, проглотив комок, подступивший к горлу, ответила я.
Проводив врачей, легла в кровать, но сна не было. Рассматривала черные облики окружающих вещей и полностью погрузилась в невеселые раздумья.
Что ждет нашу семью? Где найти столько денег для мамы?
Слезы катились каплями на подушку, а я даже не замечала, как силуэты стали более яркими и приобретали цвета. Солнце начинало давать спасительные лучи, которые прогоняли сумрак и тьму прочь. Отступала тоска и боль. Приходила надежда, что еще не все потеряно, что еще все можно исправить
Моника, Моника
Знакомый голос далеко-далеко звонким эхом рассыпался на звуковые кристаллы.
Я подскочила с кровати и ошарашено огляделась. Солнечные лучи проникали сквозь плотно закрытые темно-оранжевые шторы и создавали теплую ауру в комнате.
В кухне Мелиса и Руи завтракали самостоятельно. Мелиса была настоящей хозяйкой. Готовила себе и брату, убиралась и после они вместе шли в школу.
Ты чего меня не разбудила, время уже девять.
Полночи не спала, хоть сейчас отдохни, строго ответила мне сестра Мама спит, я заходила к ней, и потом, словно сомневаясь, добавила. Ей ведь лучше, да?
Я кивнула, наливая кофе в чашку. Целую ночь гнала от себя мрачные мысли. Но тревога за жизнь мамы заползала в душу ледяной змеей, и я кое-как сдерживалась, чтобы не пойти в спальню и не послушать, дышит она или нет. «Хватит, Моника, успокойся!» резко оборвала сама себя и разбушевавшуюся фантазию.
Дети ушли в школу, а я заглянула в спальню матери. Она не спала. Отсутствующий взгляд в завешенное шторами окно заставил меня насторожится.
Мам, все хорошо?
Она повернулась ко мне.
Моника, доброе утро! Прости за сегодняшнюю ночь, виновато отвела она взгляд.
Прекрати, все хорошо. Как ты сейчас себя чувствуешь? Давай, я согрею кофе или чай, принесу завтрак.
Нет, нет. Я пока ничего не хочу, легкий жест руки, и мама чуть поморщилась.
Я обреченно вздохнула. Вчерашние слова женщины-фельдшера красными всполохами горели у меня в памяти.
Мне нужно на работу, я постараюсь прийти пораньше сегодня. Если что, позвони мне, мам. И не вздумай храбриться! привычным жестом поправила ее одеяло и распахнула шторы, чтобы дневной свет проникал в тесную комнатку.
Про свой телефон я вспомнила только тогда, когда пошла на работу. Батарея разрядилась еще со вчерашнего вечера и как бы я не давила на кнопку, смартфон жалобно пищал, оповещая о том, что энергии даже для того, чтобы включиться, не хватает.
В кафе были Ноэлия и Микаэла. Привычно суетились за барной стойкой, пересчитывая бутылки со спиртным и сиропами для коктейлей.
Привет, Моника! откликнулась Микаэла.
Она работала поваром и посудомойкой в одном лице. Добрая сердобольная мексиканка с открытой душой. Чуть меньше меня ростом, с длинным черным волосом, бронзовой кожей и теплой улыбкой. Нанимать большой штат персонала Ноэлии не позволили бы финансы. Выручки порой хватало только на зарплату, и в такие дни наша босс-вумен была злее самого грозного льва.
Что-то ты неважно выглядишь, хмурый взгляд хозяйки заставил меня выдавить улыбку.
Маме было плохо почти всю ночь. «Неотложка» приехала после трех ночи. Пока поставили уколы, пока я уснула. В общем, как-нибудь справлюсь, не волнуйтесь.
Микаэла сочувствующе покачала головой.
Элиса должна скоро прийти, давайте отпустим Монику, обратилась она к Ноэлии.
Поджав губы, моя работодательница окатила нас недовольным взглядом.
Иди, поспи пару часов, но потом будь на связи. Возможно, придется выйти во вторую смену.
Спасибо, поблагодарила я.
Мое самочувствие было неважным. Голова гудела от перенапряжения, слабость и ломота в теле, словно я простудилась. Пару часов сна не помешают, а после я буду готова работать хоть до ночи. И потом, я не просто стремилась домой, чтобы поспать. Обычно после таких приступов я старалась оставаться и контролировать состояние мамы, но сегодня у меня рабочий день и отпрашиваться я не решилась. Ноэлия не одобряла прогулы, даже если это по уважительной причине. Составленный ею график должен соблюдаться в точности.
Дома приготовила маме чай и принесла пару такос с сырным соусом.
Милая, не беспокойся, я сама, если что, могу приготовить, откликнулась она, слабо улыбнувшись. Если тебе дали выходной лучше отдохни, сходи куда-нибудь с Матео.
И как только она упомянула моего молодого человека, я тут же вспомнила про разряженный смартфон. Наверняка Матео звонил, а я недоступна уже больше двенадцати часов!
Как только проиграла нежная мелодия на заставке включения и операционная система телефона загрузилась, посыпались одна за одной смски. Я пыталась почитать, но поток информационных оповещений не прекращался.
Неожиданный стук в дверь заставил подпрыгнуть на месте.
Моника, куда ты пропала?!
На пороге стоял Матео. Он встревоженно оглядел меня, и на лице блуждала довольная улыбка.
Я звоню с прошлого вечера. И у тебя постоянно недоступен телефон! Я подумал, что что-то случилось