Глава 5
Городок
После рассказа Бинто я воображала сотни ужасов, поджидающих нас за каждым углом. К счастью, углов в пустыне не так уж много. В основном она состоит из перемежающихся участков песка и кустарника; впереди виднеются горы, которые будто бы вообще не приближаются, а ещё тут изредка встречаются городки и деревушки, едва ли заслуживающие название.
Тинто-Рея или, как называл её мальчик, «городок» была одним из таких мест.
Ты уверен, что здесь безопасно? спросила я.
Бинто уставился на меня и постучал по уху.
Прости, ответила я жестом.
За последние два дня езды, когда нам нечем было заняться, кроме как выделывать замысловатые движения пальцами, я привыкла к языку Бинто и порой забывала, что он меня не слышит, если говорить вслух. Я недоумевала, почему он до сих пор не научился читать по губам. Но когда я подняла эту тему, Бинто пожал плечами и сообщил, что никто в монастыре Сад-Без-Цветов не издаёт звуки ртом, посему в этом не было смысла.
Ему придётся научиться, если он намерен жить среди обычных людей. Ну, при условии, что в Тинто-Рее ещё остались какие-нибудь обычные люди.
Я пойду вперёд и проверю, безопасно ли в городе, жестами объяснила я мальчику. А ты побудешь здесь вместе с конём, ладно? Он пугается, когда остаётся совсем один.
Думаю, Бинто решил, что я нянчусь с ним, потому что в ответ изобразил довольно резкий жест, подняв два пальца. Этот знак я раньше не видела, но он не требовал перевода.
Сумерки опустились на азуритовые пески, которые придавали всему в этих краях переливчатый голубоватый блеск. Мы были примерно в полумиле от городка. Достаточно далеко, чтобы Бинто и Квадлопо никому не попались на глаза. Достаточно близко, чтобы броситься назад, схватить мальчика, прыгнуть в седло и сбежать, если дела пойдут плохо.
В тот момент мне было трудно представить какой-нибудь благополучный исход мероприятия. Насколько я поняла из наших бесед, сам монастырь находился в паре миль к востоку от городка. Учитывая, что отец Бинто и госпожа Сурчиха убили всех монахов, а потом шли по следу мальчика, не было особых причин думать, что жители городка заражены. И всё же я не могла избавиться от картины, стоявшей перед глазами: высокий стройный мужчина и низкорослая полноватая женщина, перемазанные кровью убитых ими людей. Они скрежетали зубами. Они шипели и пытались выдавить из глоток слова, которые не могли произнести, лишившись языков Давайте просто скажем, что я решила проявить осторожность.
Я достала из тубуса шпагу и принялась готовить её к предстоящей миссии. Бинто похлопал меня по руке, чтобы привлечь внимание.
Что это? спросил он.
Я как раз откупорила небольшую баночку и вылила на тряпку примерно столовую ложку чёрной жижи. Затем я растёрла маслянистую кашицу по лезвию шпаги. Смесь состояла из корня валерианы, муки и липкой смолы, которую получаешь, хорошенько выварив серый кактус. Объедините всё это в правильных количествах и получите вещество, которое воры называют «зачернитель». Если нанести его на блестящий кусок стали, произойдёт именно то, о чём вы подумали.
Это скроет мою шпагу от посторонних глаз, объяснила я, покончив с первым слоем.
Бинто бросил на меня недоверчивый взгляд.
Если жители городка заразились, шпага не поможет.
Он был прав, но молодую женщину, которая идёт одна в незнакомое место, подстерегают и другие опасности, помимо монстров. Впрочем, я решила не развивать эту тему.
Пока подсыхал второй слой, я проверила края и баланс всех моих шести стальных карт.
Что это такое? спросил Бинто.
Как и во многих других случаях, когда я разговаривала с мальчиком, сейчас требовалось придумать термин, имеющий для него смысл. Нечто примитивное, вроде «оружие» или даже «метательные карты», лишь разозлило бы Бинто. Ему нравились названия, которые описывали не только основные функции.
Дюррал в шутку называл эти карты «любовными письмами», подразумевая, что они передают послание, но я боялась, что Бинто не оценит юмор.
Энна назвала их просто «острые карты», но опять же это слишком примитивно. Бинто решит, что я просто пытаюсь отмахнуться от его вопроса.
Я развернула шесть карт веером, так что они блеснули в угасающем свете дня. Я восхищалась их гладкостью; мне нравилось то, что карты обязательно нужно держать правильно иначе они выскользнут из твоих пальцев. Обращаться с картами не так-то просто. Вдобавок, существует много разного другого метательного оружия, более мощного и смертоносного. Но когда вы бросаете карту правильно идеальный щелчок пальцами, движение запястья и разгибание локтя это может произвести большое впечатление.
Ты когда-нибудь видел белкокота? спросила я мальчика.
Он покачал головой и поднёс палец к губам, прервав мои объяснения. Бинто иногда так делал. Он знал что-то под другим названием, но затем сопоставлял характеристики того, что было одновременно белкой и кошкой и прикидывал, о чём может идти речь.
Летающий-рычащий-кусачий вор? изобразил он жестами.
Я усмехнулась. Не худшее описание белкокота.
Да, ответила я.
Потом я взяла одну из карт. С запада дул неплохой ветерок, и я подбросила карту в воздух, под углом, как это делал Дюррал, когда выпендривался. Карта взлетела и покружилась пару секунд, затем встречный ветер подхватил её и быстро принёс обратно. Я аккуратно поймала карту большим и указательным пальцами. Дюррал гордился бы мной если б не был слишком занят, пытаясь свернуть мне шею.
Мне это не кажется опасным, сказал Бинто.
Он притронулся к краю карты, но тут же отдёрнул руку и пососал кровоточащий палец.
Больно! изобразил он второй рукой.
У белкокошек острые зубы, ответила я, возвращая карту к остальным. И они путешествуют стаями.
Я проверила лезвие шпаги. Оно уже высохло, и я засунула клинок обратно в тубус.
А как насчёт твоего лица и рук? спросил Бинто. Их тоже легко разглядеть в темноте.
Я с трудом удержалась от смеха. Точно такой же вопрос я первым делом задала ворам из банды «Чёрного галеона», когда они показали мне, как использовать зачернитель.
Если я намажу этой штукой лицо, горожане точно решат, что я явилась с дурными намерениями.
Прежде чем Бинто успел засыпать меня новыми вопросами, я закинула сумку-тубус за спину и положила метательные карты в карман своего кожаного пальто. Похлопав угрюмого Квадлопо по шее и тем самым заверив его, что скоро вернусь, я трусцой побежала в сторону городка.
Я потратила несколько следующих драгоценных минут, готовясь к тому, с чем могла столкнуться. Для этого я включила свою арта туко смекалку аргоси и талант к стратегическому мышлению.
Мудрый странник никогда не входит в комнату, ежели не знает, как оттуда выйти, любил говаривать Дюррал. Всегда должен быть план на такой случай. А лучше бы десяток.
И как же ты выберешь один план из десятка, когда настанет время выходить?
Не важно, малышка. Вот первое, чему ты научишься, бродя по длинным дорогам: планы подобны молитвам. Полезны для души, но не стоит на них особенно рассчитывать.
Это было очень типично для моего приёмного отца навязывать мне запутанные и противоречивые аксиомы, ожидая, когда я сама пойму, что они значат.
У Энны моей приёмной матери был другой подход к обучению обычаям аргоси. После того как Дюррал улёгся спать, она разъяснила мне этот парадокс.
Цель арта туко настроить разум так, чтобы он воспринимал возможности, а не вероятности. Перейти от ожидания к предвкушению.
Да, она оказалась не намного полезнее Дюррала в этом плане.
Однако, в конце концов я кое-что поняла. Смыл постоянной разработки планов в том, чтобы это происходило инстинктивно. Каждый раз, влипая в неприятности, вы изобретаете кучу схем для того, чтобы отвлечь противников или отключить ловушки. Если вы долго практиковались я имею в виду: действительно долго, ваши мысли ускоряются. Они теперь не текут плавно, а мчатся стремительным галопом. И когда вы окажетесь в гипотетической комнате, упомянутой Дюрралом, ваш мозг сам придумает способ сбежать.