К Фольксштурму потянулись очень и очень многие, в том числе интеллигентные ребята из обеспеченных семей. Стать вторым Штрумом или хотя бы приблизиться к этому колоссу стало мечтой самых горячих и пламенных натур. Умеренные юноши также порешили, что если им не дойти до самого Штрума, то всё же они могут попасть хотя бы в его окружение, лишь бы выучиться орудовать ножом, как он выучился, только бы не бояться идти в бой, как он не боялся. Победитель владеет притягательной силой, и каждый стремится попасть в круг его сияния. Касаемо мамлюков-жертв, тут всё естественно, и всё предельно ясно: немыслимо тигру и джейрану жить дружно в одной клетке, это противно закону земли.
Глава 6
Цыганский поселок в пригородном Колпино был известен достаточно широко: построенные на деньги от героина особняки, стайки характерного вида цыганят, наркоманы, ну и собственно резиденты цыгане и разномастные цветные приезжие. В тот день намеченная Штрумом зачистка имела не только санитарные, но и сугубо меркантильные цели. Его группа рассредоточилась на одном из перекрестков, полчаса ожидания, и он подал знак: вижу цель!
По улице шествовала монументального вида матрона: шаль, юбки, тапки на толстые шерстяные носки, под центнер живого веса. В руке плотно набитая сумка. Рядом усатый мужик, выглядевший куда моложе спутницы, но на самом деле старше. Они шли из одного дома в другой, когда увидели одиноко стоявшего пацана в темной куртке и бейсболке. На руках строительные перчатки. Он уверенным движением подбросил в воздухе сигарету и с первой попытки поймал её губами.
Струя газа ударила цыганку в лицо и краем задела ее спутника. Тот сунул руку в карман, но тут на его согнутой в локте руке кто-то повис. Одновременно кольнуло что-то в боку и стало очень тяжело двигаться. Резанул по ушам визг цыганки и перешел в утробный вой. Мир потерял резкость, и наступила темнота.
Штрум всегда чувствовал свою бригаду не как спутников, а как части собственного тела. Это он, командир боевого отряда, имел восемь рук и ног, которыми действовал не менее слаженно чем двумя. Две пары атаковали цель, и спустя секунды все было кончено. Струя газа с полуметра, два удара ножом в бок, и Штрум добил цыгана ударом молотка в затылок. Цыганке повезло еще меньше получила нож в ягодицу от четвертого бойца, и на нее посыпались удары всех четверых. Пятый, с камерой в руках, снимал всю сцену на видео, не упуская малейших деталей от резких судорог всего тела жертвы до неуловимой дрожи в лице. Два ножа и молоток за несколько мгновений прекратили сопротивление жертву вытягивали на удары друг друга. Прекратив съемки, присоединился и оператор, он нанес несколько ударов ножом и ловко обшарил жертву. Как всегда, над юбками под одеждой в складках жира спрятался самодельный пояс из ткани. Там деньги.
Штурм, смотри чо тут! один из парней держал в руках газовый «Вальтро», снятый с цыгана.
Выкинь нахуй! скомандовал Штрум. То же самое, но насчёт мобильного телефона было сказано тому, кто обшаривал жертв.
Парни послушно побросали на землю пистолет и мобильный телефон.
Валим! скомандовал Штрум, и смазанные тени рванули спринтом вдоль забора.
Парень, бросивший на землю трубку, едва его товарищи повернулись спиной, на секунду задержался, чтобы поднять её. Спрятав в карман, он присоединился к своим.
Штрум бежал с трофейной сумкой. Пока вокруг вражеская территория, все держались вместе, но вот пустырь, и, побросав в пакет перчатки, ножи, молоток (специальный человек выносил в пакете инструменты с поля боя), группа рассредоточилась и каждый побежал по индивидуальному, заранее намеченному маршруту. Штрум быстро вытряхнул сумку. Грязный пакет, какие-то тряпки, женская сережка, пузырек какой-то дряни, смятая карта города с пометками, телефонная книжка, ключи на землю все, к черту! Вот оно! Толстая пачка тысячерублевок переправилась во внутренний карман куртки.
Он ещё раз посмотрел на выброшенное барахло.
«Ключи! Если эти твари запросто таскают с собой по сто тысяч, можно себе представить, что там у них дома!»
Недолго думая, он поднял связку.
По дороге домой он зашёл в книжный магазин и купил обещанный Марианне томик стихов Теймураза Багратида и красивую рамку для их совместной фотографии. Вечером, повесив свой семейный портрет на стене в спальне, они с увлечением предались чтению стихов о страстном споре свечи и мотылька, соловья и розы, и дифирамбов в честь красного вина и алых губ. Поэма любовной тоски, мягкий свет ночной лампы, близость полуобнаженного любимого человека Они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Напряжение нарастало. Его рука потянулась к её трусикам. Она мягко остановила его:
Подожди, давай дочитаем!
Он забрал у неё книгу:
Я тебе прочитаю свои стихи.
Свои?
Свои, пацанские!
Он приподнялся на локте, кашлянул и продекламировал:
Супер! сказала она. Ты сам сочинил? Для меня?
Он посчитал, что прелюдия и так уже затянулась и попытался обнять её, но она вывернулась, и, вскочив с кровати, стала хлопать в ладоши:
Где мои цветы? Ты забрал их у чурок?
Легко поднявшись вслед за бесовкой, он попытался схватить её, но она увернувшись, стала бегать вокруг кровати, визжа:
Мои цветы! Мир к моим ногам! Забери у чурок!
Они стояли друг против друга. Их разделяла кровать. Марианна, с присущей ей серьезностью продолжала дразнить его, хлопая в ладоши. В глазах его стояли веселые слезы, ему хотелось смеяться от молитвенной серьёзности, с которой Марианна шпарит шутки, но вместе с тем желание давило так, что было уже невмоготу. Ну конечно, в этом вечном споре она победила. Отважное лицо Виктора выражало покорность, и он, если не хотел умереть от восторга, то хотел жить для божества, обретенного раз и навсегда. Тяжело дыша, он прохрипел:
Всё понял: мир к твоим ногам! Забрать у чурок!
Она подняла ножку и стала вращать в воздухе ступнёй: «А цветы забрать у чурок!?» Это уже было слишком. Внутри Виктора словно лопнула струна, прыжком перемахнув через препятствие, он сгрёб в охапку свою неповторимую ценность и вместе с ней повалился на кровать. Они катались по кровати, хохоча и визжа. Марианна царапала его твердые, как камень, плечи, кусала грудь. Зарывшись головой в её густых волосах, ароматных, как лепестки роз, он стал стягивать с себя спортивные брюки.
Я люблю тебя!
С глубоким стоном она впустила его.
Глава 7
Сделав круг по Исаакиевской площади, черный Хаммер остановился напротив Мариинского дворца. Винцас Блайвас, не слушая, что ему говорят Радько и Штрум, заглушил мотор и вышел из машины. Всю дорогу, пока ехали до центра, он продумывал важный звонок. И сейчас, стоя напротив Закса, он уверенно набрал номер Лечи Вайнаха, а когда ответили, сказал:
Алло! Лечи?
Да, Винц.
Как оно в целом?
Нормально. Чего хотел?
Слушай, Лечи: если мы раньше вернём тебе деньги, сколько процентов ты скинешь?
Ты хочешь раньше вернуть мне мои $280,000?
Блайвас подтвердил: «Да, с учетом скидки двадцать процентов».
Вайнах удивился столько шума было из-за того, чтобы получить отсрочку платежа, и теперь, когда после стольких переговоров с привлечением посредников и гарантов, утрясли дату расчета, контрагенты дали задний ход и хотят вернуть деньги раньше.
Ваш срок через два месяца, Винц. Но я нигде не заработаю 20 % от $280,000 за два месяца. Так что подожду. Извини.
Но от Блайваса не так легко отделаться. Он стал уговаривать собеседника. Но тот вежливо отвёлся. Пришлось прекратить переговоры. Попрощавшись, Блайвас забрался в свой джип, горестно приговаривая: «Эх, Лечи, хуй тебе на плечи».
Ты сдал Разгону почти весь свой офис? нетерпеливо спросил Штрум с заднего сиденья.