Может быть, сейчас получится?
– Тогда не будем здесь задерживаться, – предложил я. – Давай поищем плантации приколов.
– Давай, – согласился Майло.
К этому времени толпа вокруг человека с восточным лицом осталась уже позади, и мы теперь находились возле шатров. Украшавшие их фотографии были довольно красноречивы. Я даже ненадолго остановился, чтобы рассмотреть одну из них, находившуюся в самом центре скопления жилищ местной элиты. На ней была изображена женщина с лицом домохозяйки. Она стояла на вершине пирамиды из книг с яркими обложками. У подножия пирамиды сидели три толстых бородача и что‑то печатали на пишущих машинках. Судя по формату заложенных в машины листков и по валявшимся рядом с бородачами пустым книжным обложкам, они создавали книги для этой пирамиды.
Хм... странная все‑таки штука, это густойбище. Как можно объяснить эту фотографию? Я покачал головой.
– Это элитные чумы, – объяснил Майло. – В них живут только самые известные кичевники.
– А что означает вот это? – спросил я у него и ткнул пальцем в так озадачившую меня фотографию.
Майло пожал плечами.
– Не имею ни малейшего представления. Но что‑то, несомненно, означает.
– А откуда кичевники взялись? – спросил я. – Ты не знаешь, как они здесь очутились?
– Знаю, – сообщил мой провожатый. – Это случилось не так давно. Если хочешь, могу рассказать.
– Валяй, – разрешил я. – Только давай не будем терять время. Двигаемся дальше.
Мы пошли прочь от шатров, и тут я увидел тотем. Он стоял возле самой границы просеки, до поры до времени скрытый деревьями. У подножия его был насыпан холм, как мне показалось, насыпанный из перевязанных крест‑накрест пачек бумаги. На самой вершине тотема была устроена площадка, украшенная флагами, здорово смахивающими на американские. Еще на площадке виднелась горка магнитофонных кассет и компьютерных сидиромов.
Мне захотелось протереть глаза.
Американские флаги... вот как? Откуда это? Может быть, они всего лишь привиделись? Ну‑ка... ну‑ка... надо взглянуть поближе.
– Ты куда? – насторожился Майло.
– Сейчас, сейчас, – пробормотал я. Ноги сами несли меня к этому тотему.
– Хочешь посмотреть на тотем затуманивания?
– Хочу, – признался я.
Теперь продвигаться к холму было труднее. Возле | него было довольно многолюдно. Причем, как я уже видел, чем ближе к нему, тем больше попадалось коленопреклоненных фигур. Можно было даже рассмотреть закинутые к небу лица, выражающие беспредельный восторг, полузакрытые в экстазе глаза, вскинутые руки...
М‑да... Если эти пачки еще и окажутся долларами... Откуда они тут могли взяться? Возможно, этот мир все‑таки как‑то связан с моим родным? А раз так, то остается лишь найти эту связь...
Я остановился и тряхнул головой.
Да нет же... Мне это всего лишь показалось.
Теперь я совершенно ясно видел, что флаги лишь достаточно отдаленно напоминают американские, а предметы на площадке совсем не похожи на кассеты и диски, да и пачки не сильно смахивают на доллары.
Как я мог обознаться?
– Парень, – вкрадчиво сказал Майло, – а не поманило ли тебя? Может быть, лучше вернуться к ящеру?
Поманило? Вот еще. Это меня‑то, человека, жившего годы и годы в мире снов, научившегося мгновенно распознавать любую его ловушку? Да нет, я не могу попасться так просто. По сравнению с каким‑нибудь средней паршивости кошмаром... Может быть, я сам себя обманул, принял желаемое за действительное? Но угодить в ловушку с подменой... Нет, такого не может быть.
– Все нормально, – заверил я своего провожатого и, повернувшись к тотему спиной, пошел прочь.
– Ну, как знаешь, – пробормотал Майло. – А я на всякий случай все‑таки вернулся бы к ящеру.