Я хорошо понимал, что мне в голову лезет всякая чепуха, но так и должно было быть. Надо было компенсировать полученный шок. И не только от самого путешествия, но и от факта, что мне все‑таки, несмотря ни на что, удалось покинуть мир снов.
Все оказалось гораздо проще, чем я планировал. И больше не надо было искать «голубиную книгу». Достаточно было ввязаться в эту безумную историю. Такая ли она безумная, если благополучно закончилась?
В небе плыло облако, здорово смахивающее очертаниями на инуа – духа сна. Я тихо застонал.
Нет, от мира снов еще придется отвыкать. И вообще, не пора ли возвращаться на грешную землю? Не пора ли умерить радость и заняться своими делами?
Прежде всего необходимо определиться, где это я жазался. Может быть, все‑таки... Да нет, чудес не бывает.
Хватит пялиться в небо. Сколько можно?
Я рывком сел и огляделся.
Большая лесная поляна. Окружавшие ее деревья... На первый взгляд они казались самыми обычными. Ну, может быть, вблизи какие‑то мелкие отличия могли и обнаружиться, но пока у меня было ощущение, словно бы я оказался в лесу средней полосы.
Хм...
Ну ладно, новой информации из этого пока не извлечешь. Самый обычный лес... А если вспомнить, что я должен был в этом мире навербовать потенциальных посетителей, то можно почти наверняка предположить, что здесь живут люди. Иначе из кого посетителей вербовать? Значит, что получается? Обычный лес и обычные люди.
Негусто, совсем негусто.
Мне вспомнился туннель перехода между мирами, по которому нас вела за собой птица‑лоцман. В нем было холодно, и, словно вновь ощутив этот холод, я машинально поежился.
Мы летели по нему так, как в него запустил нас Клинт Иствуд: сначала, конечно же, птица‑лоцман, потом был я и сзади – анимэшка. Вот только чем этот туннель закончился, как оказался в реальном МиРе, я вспомнить так и не мог. Потерял сознание. Может быть, к лучшему?
А анимэшка? Она погибла. А точно ли? Может быть, ;е просто зашвырнуло чуть подальше и теперь она меня ищет по всему лесу? И будет искать, пока не найдет.
Я вздохнул.
Нет, она почти наверняка погибла. Кстати, в соот‑ветствии с моими предсказаниями. А Клинт Иствуд Не обратил на него внимания. И зря. Вот уж кто ни в чем не был виноват, так это анимэшка. Впрочем, так всегда и бывает. Первыми гибнут те, кто ни в чем не виноват. Они не чувствуют за собой вины и поэтому беда застает их врасплох.
Анимэшка...
– Вставайте, граф. Вас ждут великие дела!
Я вздрогнул.
Вот такого я не ожидал. По крайней мере мне казалось, что здесь, в реальном мире, подобные штуки мне не грозят. Как же – не грозят! Исчезать без следа положено только людям, способным тебе помочь, причем исчезать в самый неподходящий момент. А вот твои тюремщики, они неуничтожимы и достанут тебя везде.
Я обернулся.
– Как тебе удалось спастись?
– Удалось. А разве я не говорила, что тебе не стоит обо мне беспокоиться?
– Говорила.
– Ну так вот, я имела на это все основания. Не правда ли?
Я покачал головой.
Она была здесь и одновременно ее здесь не было. Она запросто разговаривала со мной, но сквозь ее тело просвечивали ближайшие кусты, словно бы она была привидением, призраком.
А может...
Я сказал:
– Ну хорошо, ты была права, а я ошибался. Но как ты дальше сможешь выполнять свои обязанности? Каким образом ты будешь на меня воздействовать, в том случае, если я откажусь выполнять условия заключений с касиком сделки?
– Смогу.
Я одарил анимэшку скептическим взглядом.
– Будешь целыми днями преследовать меня и бубнить о том, какой я негодяй, мерзавец и скотина?
– Чем не метод? Через пару дней такой обработки ты либо сдашься, либо превратишься в неврастеника. Поупорствуешь неделю и можешь запросто загреметь в психушку.