Сэр Брайан лениво изучил записку, поднеся ее к свету посмотреть, нет ли на бумаге водяного знака. Затем он изучил напечатанные слова и, наконец, слегка пожав плечами, положил ее на стол перед собой.
Я бы сказал, обычный «Ремингтон». И поскольку в использовании их несколько тысяч, это не очень помогает. Что насчет Флэша Джима?
МакАйвер покачал головой.
Первое, что я сделал, сэр, достал его из-под земли. И насел на него как следует. Он во всем признался: признался, что был там, но клялся всеми клятвами, что оставшуюся часть шоу видел не больше, чем я. Все, что он мог сказать, это что внезапно комната наполнилась людьми в масках. Затем он схлопотал сзади по голове и больше ничего не помнит, пока полицейский, дежуривший на Пикадилли серкус, не разбудил его своим ботинком сегодня утром перед рассветом.
Этот факт, конечно, вы проверили, сказал сэр Брайан.
Немедленно, сэр, ответил тот. Впервые в своей жизни Флэш Джим, кажется, говорит правду. Что придает делу забавный оттенок, сэр, если это так.
Инспектор наклонился вперед и уставился на своего шефа.
Вы слышали эти слухи, сэр, продолжил он через мгновение, так же, как и я.
Возможно, тихо сказал сэр Брайан. Но продолжайте, МакАйвер. Я хотел бы услышать, что у вас на уме.
Это Черная банда, сэр, сказал инспектор, выразительно наклонившись вперед. В течение последних двух месяцев ходили слухи, которые время от времени доходили до наших людей. Я сам слышал их; и раз или два задавался вопросом, может ли это быть правдой. Теперь уверен особенно после того, что сказал Флэш Джим. Существование этой банды не слухи, а твердый факт.
Есть ли у вас какая-либо информация о том, чем они занимались если предположить на мгновение, что это правда? спросил сэр Брайан.
Ничего определенного, сэр; до этого момента я не был уверен в ее существовании. Но если оглянуться назад произошло довольно много внезапных исчезновений. Мы официально ими не занимались, нас об этом не просили. Вряд ли это возможно, когда вспоминаешь, кем являются исчезнувшие.
Все это предположения, МакАйвер, сказал сэр Брайан. Они могут залечь на дно или появиться в другом месте.
Возможно, сэр, упрямо ответил МакАйвер. Но возьмем исчезновение Грейнджера две недели назад. Он один из самых вредных красных, и мы знаем, что он не покинул страну. Где он? Его жена, как мне довелось знать, сходит с ума от беспокойства, так что это не похоже на трюк. Возьмем тот экстраординарный случай с поляком, которого нашли привязанным к перилам в Уайтхолле с обритой половиной бороды и волос и словами «Портрет большевика», написанными на его лбу. Не мне говорить вам, сэр, что этот поляк, Страмбовский, несомненно, был посланником между ну, мы знаем, между кем и кем, и что содержалось в послании. Теперь возьмем прошлую ночь.
Ну, что насчет прошлой ночи?
Впервые эта банда вступила с нами в прямой контакт.
Всегда предполагая факт ее существования.
Совершенно верно, сэр, ответил МакАйвер. У них Заболев, у них Уолдок, и они уложили восьмерых из нас полежать и остыть. Я думаю, от них не стоит отмахиваться.
Сэр Брайан с задумчивым выражением лица встал и подошел к окну. Хотя он и не был готов зайти так далеко, как МакАйвер, ситуация, безусловно, содержала некоторые специфические элементы элементы, которые он, глава большого государственного департамента, официально не мог допустить ни на мгновение, как бы это ни забавляло его в качестве частного лица.
Мы должны найти Заболева и Уолдока, коротко сказал он, не оборачиваясь. Во всяком случае, у Уолдока есть друзья, которые поднимут шум, если он не объявится. И
Но его дальнейшие замечания были прерваны появлением секретарши с письмом.
Для инспектора, сэр Брайан, сказала она, и МакАйвер, взглянув на своего шефа, открыл конверт. Какое-то время он молча изучал письмо, затем с загадочной улыбкой поднялся и протянул его мужчине у окна.
Ответа не будет, спасибо, мисс Форбс, сказал он, и, когда они снова остались одни, начал тихонько потирать руки верный признак сильного волнения. Кертис и Сэмюэл Бауэр найдены в трущобах Уайтчепела избитыми до полусмерти. В записке говорится, что их выпороли.
Эти двое были в Баркинге прошлой ночью? тихо спросил сэр Брайан.
Совершенно верно, сэр, ответил инспектор.
Чем они занимаются? поинтересовался шеф.
Торговля белыми рабами в самом грубом варианте, сказал МакАйвер. Обычно они сначала накачивают девушек кокаином или какой-нибудь дурью. Что вы теперь скажете о моей теории, сэр?
Это еще одно очко в ее пользу, МакАйвер, осторожно признал сэр Брайан, но нужно гораздо больше доказательств. И, в любом случае, правы вы или нет, мы не можем позволить этому продолжаться. Нам будут задавать вопросы в парламенте.
МакАйвер многозначительно кивнул.
Если я не смогу найти мужчину, который может поднять меня, как ребенка, и усыпить меня, то пусть я никогда не получу другого дела. Как младенца, сэр. Я Он беспомощно развел руками, и на этот раз сэр Брайан откровенно рассмеялся, хотя быстро обернулся, нахмурившись, когда дверь, ведущая в кабинет секретаря, распахнулась, впуская посетителя. Он мельком увидел возмущенную мисс Форбс, порхающую на заднем плане, словно канарейка, поклевывающая семена, затем повернулся к новоприбывшему.
Черт возьми, Хью, воскликнул он. Я занят.
Хью Драммонд ухмыльнулся во все лицо и, к возмущению и изумлению инспектора МакАйвера, подняв руку, похожую на баранью ногу, ударил сэра Брайана по спине.
Тыква ты старая призерная, приветливо прогудел Хью. Я понял по тому, как самка-пташка стучала по чему-то-там, что великий мозг активно ворочается, но, дорогой старина, я пришел сообщить о преступлении. Преступлении, которое я видел собственными глазами; наглое попрание законов, сажающее пятно на нашу прекрасную страну.
Он тяжело опустился в кресло и выбрал сигарету. Визитер был огромным человеком с одним из тех феноменально уродливых лиц, которые кажутся чрезвычайно приятными благодаря необычайному очарованию их владельцев. Ни одно человеческое существо не могло долго злиться на Хью. Люди либо улыбались, увидев негасимый огонек в голубых глазах здоровяка, либо были ошеломлены игривым ударом в грудь кулаком, соперничающим с паровым молотом. Мозгами он, по-видимому, обладал в минимальной степени; мышцами же обладал примерно как пять обычных крепких людей.
Но, в отличие от многих сильных мужчин, он мог двигаться поразительно быстро что оказывалось неприятным удивлением для многих хороших боксеров-тяжеловесов. В дни своей юности Хью Драммонд, более известный близким как Бульдог, мог набрать сотню очков за чуть больше десяти секунд. И хотя одна мысль о таком выступлении сейчас заставила бы его покрыться холодным потом, он все еще был вполне способен развить скорость, которой позавидовали бы многие люди более легкого телосложения.
Между ним и сэром Брайаном Джонстоном существовала одна из тех дружеских связей, которые основаны на совершенно разных вкусах. Он был прислужником2 Брайана Джонстона в школе, и по какой-то непостижимой причине тихая ученость старшего мальчика понравилась четырнадцатилетнему парню, уже тогда представлявшему собой массу мускулов. И когда однажды Джонстон, занимаясь своими законными обязанностями префекта3, обнаружил, что молодой Драммонд довел мальчика на два года старше себя практически до состояния желе, симпатия стала взаимной.
«Он назвал тебя мерзавцем, сказал Драммонд, слегка запыхавшись, когда его повелитель и хозяин мягко поинтересовался причиной беспокойства. Вот я и мерзанул его.»
Это было слишком верно, и Джонстон со слабой улыбкой наблюдал, как «замерзанный» удалился с недостойной быстротой.