Мы смеялись над Заветом, но на самом деле шутами были сами.
Долгая укоризненная тишина. Ийок всегда призывал серьезнее относиться к Завету. И понятно почему... теперь понятно. Они полагали, что Псухе — лишь тупой инструмент, слишком грубый и не способный сделать ничего опасного — вроде этих... демонов.
«Чеферамунни! Сарцелл!»
Перед его мысленным взором возник скюльвенд, окровавленный и величественный, поднимающий безликую голову демона для всеобщего обозрения. Элеазар услышал рев толпы.
— А князь Келлхус? — спросил Ийок.
— Он пророк,— тихо ответил Элеазар.
Он наблюдал за Келлхусом. Он видел его после снятия с креста — видел, как тот сунул руку себе в грудь и вырвал свое проклятое сердце!
«Какой-то фокус, иначе быть не может!»
— Эли,— начал Ийок,— наверняка это...
— Я сам говорил с ним,— перебил его магистр,— и довольно долго. Он истинный пророк, Ийок. А мы с тобой... что ж, мы прокляты.— Он посмотрел на главу шпионов, скривился в болезненной насмешке.— Еще смешнее, что мы, похоже, оказались не на той стороне...
— Прошу тебя! — взмолился его собеседник.— Как ты можешь...
— О, я знаю. Он видит... то, что способен видеть только Бог. Магистр резко повернулся к одному из глиняных кувшинов,
схватил его и встряхнул в надежде услышать красноречивый плеск вина. Пусто. Элеазар бросил кувшин в стену и разбил его. Он улыбнулся Ийоку, застывшему от изумления.
— Он показал мне, кто я есть. Ты знаешь эти мыслишки, эти догадки, что крысами шныряют у тебя в душе? Он ловит их, Ийок. Он ловит их и держит перед тобой за шкирку, а они верещат. А он называет их и объясняет тебе, что они значат.— Элеазар снова отвернулся.— Он видит тайны.
— Какие тайны? О чем ты, Эли?
— Ой, да не бойся. Ему плевать, трахаешь ты мальчиков или удовлетворяешь себя ручкой от метлы. Это тайны, которые ты прячешь от себя самого, Ийок. Вот в чем дело. Он видит...— Магистр поперхнулся, посмотрел на Ийока и рассмеялся. Он чувствовал, как по его щекам катятся горячие слезы. Голос стал хриплым.— Он видит, что терзает твое сердце.
«Твоя школа обречена по твоей вине».
— Ты пьян,— раздраженно сказал приверженец чанва. Элеазар поднял руку и сделал широкий жест.
— Пойди и сам с ним поговори. Он вывернет тебя наизнанку и найдет иод твоей шкурой не только мясо. Увидишь...
Его собеседник фыркнул и пошел прочь, на ходу пнув ногой металлическую чашу.
Великий магистр Багряных Шпилей откинулся на спинку кресла и снова обратил взор к затянутому полуденным маревом дворцу Фама. Стены, террасы, колоннады. От той части, где находились кухни, поднимался дымок. В квадратные ворота чередой втягивались кающиеся.
«Там... Он где-то там».
— Ийок! — вдруг позвал он.
— Что?
— На твоем месте я бы поостерегся того адепта Завета.— Он рассеянно потянулся к столу в поисках вина или чего-нибудь.— Сдается мне, он хочет тебя прикончить.
Глава 3
КАРМКАИД
Если ты запачкал тунику сажей, перекрась ее в черный цвет. Это отмщение.
Экьянн I. Сорок четыре послания
Вот еще один довод против предположения Готагги о том, что земля круглая. Как тогда люди могут возвышаться над своими братьями?
Айенсис. Речь о войне
Ранняя весна, 4112 год Бивня, Карасканд
Сухой сезон. В степи его приход предвещает множество признаков — первое появление Копья среди звезд над северным окоемом, слишком быстро скисающее молоко, первые караваны птиц в небесах.
В начале сезона дождей пастухи скюльвендов бродят по степи в поисках песчаной почвы, где трава растет быстрее.