Обернувшись, я увидел, что Терри стоит в дверях мастерской с любопытством наблюдая за нашим разговором. На приветствие Марты Дилл она тоже улыбнулась и махнула рукой.
Терри, живо зайди внутрь! предупреждая ее возможные пререкания, строго велел я.
К моей радости, спорить она не стала, лишь состроила кислую гримасу, после чего молча скрылась из виду. Вернув взгляд к журналистке, я уже собирался сказать, что им лучше уехать, но она опередила меня:
Это ваша дочь, мистер Уилсон?
Послушайте, мисс э-э-э, простите?
Зачем-то я сделал вид, будто забыл ее имя. Не знаю, зачем я прекрасно помнил как ее зовут.
Дилл. Можно просто Марта, подсказала она.
Да, мисс Дилл. Не понимаю, для чего вы приехали. Мне совсем нечего вам рассказать и я не горю желанием стать звездой выпуска новостей. Вы меня понимаете?
Я многозначительно глянул ей в глаза, вполне прозрачно намекая, что интервью не будет и вместе с тем отчего-то мне не хотелось перегибать палку. Что-то в ее открытом, подвижном лице останавливало от настоящей грубости. Меня разозлил их приезд и особенно разозлил оператор, но улыбка ее вызывала необъяснимую симпатию и в некоторой степени даже сочувствие.
В конце концов, она всего лишь выполняет свою работу, да и слишком хорошо мне запомнилось, как отважно она вчера двинулась на Джонсон. Уже за одно это я поневоле испытывал к ней чувство солидарности и уважения.
Тем временем улыбка наконец сошла с ее губ, а узкий подбородок выдвинулся в уже известном мне упрямом жесте. Глядя на меня в упор, она секунд десять молчала, прежде чем с заносчивостью сообщить:
Джон, возле вашего дома толпа репортеров. Возможно, вы не в курсе, но сегодня утром уже стали звездой всех выпусков новостей. Пока я была там, видела троих своих коллег с других телеканалов и еще как минимум двоих незнакомых мне журналистов. Уверена, совсем скоро они найдут ваше убежище и приедут сюда.
Какого С языка у меня едва не сорвался отборный мат и лишь нежелание выражаться при ней его удержало.
Так и не закончив фразы, я достал из пачки сигарету, чиркнул зажигалкой и закурил. Марта Дилл неожиданно назвала меня по имени, но я даже не заострил на этом внимания все оно сосредоточилось на ее словах. Они привели меня в еще больший гнев убегать от толпы репортеров не входило в мои ближайшие планы.
Пока я обдумывал услышанное, она, пользуясь возникшей паузой, быстро затараторила:
Послушайте, можете не рассказывать мне кровавых подробностей, но в последние дни происходит что-то, о чем власти умалчивают. И они не просто умалчивают, а скрывают что-то очень важное! Я понимаю, что им не нужна паника, но количество пропавших сегодня увеличилось до пятидесяти человек. Поймите, я всего-навсего хочу в этом разобраться, и если людям угрожает опасность, а она угрожает, я убеждена Внезапно она остановилась, сделала глубокий вдох и с чувством выпалила: Мне кажется, кто-то должен их предупредить!
Уже пятьдесят? Серьезно?! с недоверием переспросил я. В последний раз я слушал радио, когда вез Терри в школу, но о таком количестве исчезновений там не было ни слова. Тогда почему об этом нигде не говорилось? Я не слышал этой цифры в новостях.
А вы думаете, в новостях говорят обо всем, что происходит на самом деле? снисходительно усмехнулась она. Полиция неохотно выдает любую информацию и журналистам каждую мелочь приходится из них чуть ли не зубами выгрызать, поэтому я бы не стала на сто процентов полагаться на то, что говорят и пишут в СМИ. А что касается количества пропавших, об этой цифре объявили всего полчаса назад. Разве вы еще не смотрели последних сводок?
Так как я промолчал, она доверительным тоном продолжила:
Все эти дни пропадало по несколько человек, а сегодня за одну только ночь сразу восемнадцать. Восемнадцать! повторила она со значением. И это лишь те, о ком заявили родственники или друзья. А сколько их на самом деле, не знает никто.
Ясно, только и смог выговорить я. Что ж, мне в любом случае нечего вам рассказать, так что
Мистер Уилсон, мы могли бы заранее обсудить темы, на которые вы захотите
Простите, ничем не могу вам помочь, резко прервал я ее дальнейшие уговоры, но поймав полный разочарования взгляд, более мягко прибавил: Ничего личного, мисс Дилл. До свидания.
Не дожидаясь ответного прощания, я пошел к дверям мастерской, однако она и не думала так просто сдаваться.
Постойте! Порывисто преодолев разделяющие нас шаги, неожиданно умоляющим голосом она попросила: Ответьте только на один вопрос. Пожалуйста! Это не на камеру и не для интервью. Даю слово.
Что за вопрос? с неохотой спросил я.
Те люди, что напали на вас Они были похожи поведением или внешностью на мужчину с этого видео?
Быстрым движением она выудила из заднего кармана джинсов мобильный телефон, несколько раз ткнула пальцем в экран и передала его мне. Я ожидал увидеть ту же запись, что в прошлое воскресенье показывала Терри или одну из тех, что видел в сети, но включив ее, убедился в обратном.
На экране показалась гадкая рожа, вся изъеденная черными гноящимися пятнами, местами отходящей кожей и красными от полопавшихся сосудов глазами. Ублюдок смотрел в камеру с ужасающей ненавистью, скалился, скрипел и клацал зубами. Выглядел он даже хуже, чем твари, которых я пристрелил.
Человек, ведущий съемку, заикался от испуга, пытался его остановить и отступал назад. Поняв, что это бесполезно, он побежал. Еще с полминуты камера записывала размытое изображение дороги, движения его быстро бегущих ног и звуки сбивчивого дыхания. Перед тем как запись прервалась, послышалась нецензурная брань и возглас: «Что это, черт возьми, было?»
Досмотрев до конца, я быстро взглянул на оператора и убедившись, что он опять не ведет съемку, тихо произнес только одно слово:
Да.
В ту же секунду зрачки журналистки изумленно расширились, а с губ готов был сорваться целый поток новых вопросов. Пресекая их, я напомнил:
Вы просили всего об одном вопросе, мисс Дилл
Послушайте, Джон, отмахиваясь от моей попытки остановить ее, зашептала она. Вы сейчас единственный, кто так близко столкнулся с ними. Только вы можете рассказать, что они такое!
Я столкнулся с ними не ближе, чем человек с этого видео
Да, но он видел его меньше минуты, а потом убежал! А вы напрямую вступили с ними в контакт, стреляли и, как я понимаю, убили! все еще шептала она. Вы и только вы можете пролить свет на то, кто они и как действовать при столкновении с ними
Я же сказал нет! во весь голос рявкнул я.
Это прозвучало настолько громко и грубо, что она вздрогнула, после чего резко отшатнулась и несколько раз растерянно моргнула. Судя по всему, мой окрик ее напугал. Проклятье! Вот этого я совсем не хотел.
Она хоть и казалась мне чокнутой, но в данную секунду, стоя передо мной с этой детской растерянностью в глазах, выглядела как несчастная, загнанная в западню дичь. Мне вдруг захотелось извиниться, окончательно с ней распрощаться и наконец уйти, но внезапно она грустно улыбнулась и упавшим голосом проговорила:
Что ж, и на том спасибо, Джон. Я оставлю вам визитку, вдруг вы все же решите о чем-нибудь рассказать. Она достала из своей необъятной сумки прямоугольник белого картона с номером телефона и адресом электронной почты. Вы можете звонить в любое время. И еще Если не хотите давать интервью, но надумаете что-нибудь рассказать без камер, я буду рада. Это действительно очень важно.
«Сколько же в ней этой непробиваемости? задался я вопросом. Уже столько раз ответил отказом, а она все равно гнет свое». Взяв из ее рук клочок бумаги, я не глядя сунул его в карман, молча кивнул и пошел к мастерской. Уходя, я чувствовал на затылке ее пристальный взгляд и сам отчего-то испытывал непреодолимое желание обернуться, чтобы еще раз взглянуть на ее лицо, однако сумел устоять.