Все это выглядело до смешного нелепо. И дураку уже было ясно, что происходит нечто странное, а власти нарочно скрывают какие-то неудобные для них факты. В городах постепенно назревала паника. У людей вызывало подозрение это глухое замалчивание, а в дополнение к тому, всех пугала неизвестность и противоречивые слухи.
Ежедневно то тут, то там всплывала информация о разгуливающих по ночным улицам агрессивно настроенных личностях, но все факты таинственным образом подчищались, а свидетели, ранее заявлявшие о столкновениях с ними, очень быстро шли на попятную или вовсе пропадали из поля зрения. Обсуждалось происходящее также и в различных телевизионных шоу, но зачастую преподносилось под соусом напрасно раздуваемой паники. В студии приглашались никому ранее неизвестные эксперты, разбирающиеся в теориях заговоров, медики, авторитетно заявляющие о появлении нового вида сильнодействующего наркотического вещества, уфологи, твердящие о похищениях, организованных инопланетными цивилизациями, религиозные фанатики, адепты нейролингвистического программирования, разномастные эзотерики, парапсихологи и прочие оккультисты. Одним словом, в информационном пространстве творилась полная вакханалия, а в глазах неискушенного зрителя все связанное с последними событиями всячески обесценивалось, критиковалось, либо тщательнейшим образом высмеивалось.
В противовес телевизионным шоу, масла в огонь подливали гуляющие по интернету видеоролики. Помимо того, что мы видели с Терри, за неделю в сети появилось еще пару видео с такими же загадочными существами. Пока никто не мог в точности объяснить, кто они, но подсознательно люди чувствовали за их появлением скрывается нечто страшное. Нечто, чего стоит опасаться.
Я тоже это чувствовал и от таких размышлений у меня буквально взрывалась голова. Мысли хаотично кружились по кругу, путались, перескакивали с одного на другое, но сосредоточиться на чем-либо конкретном мне не удавалось. За вечер я докурил начатую днем пачку сигарет и взялся за вторую, а также пил четвертую по счету кружку кофе.
Когда на часах пробило одиннадцать, я решил, что пора прекращать заниматься бессмысленным перебиранием мыслей. С прошлого воскресенья я практически не спал и теперь каждой клеткой организма ощущал, что отдых мне жизненно необходим. В конце концов я затушил сигарету, допил остатки кофе и поднялся наверх.
Детка, я иду спать, проходя мимо комнаты Терри, громко сказал я. Спокойной ночи.
Ответом мне послужило молчание и чуть слышные звуки музыки.
Терри, ты спишь? спросил я настойчивей.
Да. Спокойной ночи, папа, подчеркнуто вежливым тоном отозвалась она.
Терри все еще злилась. Я улыбнулся этой детской обиде, зная, что к утру от нее не останется и следа. Временами моя дочь была вспыльчивым, но, к счастью, быстро отходчивым ребенком.
Еще минут пятнадцать я потратил на то, чтобы принять душ и уже почти засыпал на ходу, но когда наконец улегся в постель, проворочался не меньше двух часов, прежде чем ненадолго уснуть.
Глава 10
Когда я открыл глаза, на часах было семь утра. Дом хранил сонное молчание, за окном же вовсю светило солнце. Просачиваясь сквозь тонкие занавески, утренние лучи отбрасывали по комнате рассеянный свет, мягко освещали кровать, легким теплом ложились мне на лицо. Ощущать это тепло на коже было приятно.
Поспать мне удалось всего часа четыре и все это время снилась какая-то бессмысленная муть. Сны были из разряда не связанных между собой сюжетов, где я бежал и не мог сдвинуться с места, боролся с кем-то, но для удара не получалось поднять руки, пробовал говорить, однако язык тяжелым бесформенным сгустком лишь неповоротливо шлепал об небо. Когда же я наконец проснулся увиденное улетучилось из памяти с той же стремительностью, с какой улетучивается пар от нагретой до температуры кипения воды. Только что ясно все помнилось, как вдруг бесследно стерлось из памяти.
Главным лейтмотивом моих ночных кошмаров являлась грозящая Терри опасность. В них я точно знал, что должен защитить ее от некой надвигающейся угрозы, но увенчалось ли это успехом вспомнить не выходило. В сознании всплывали только разрозненные фрагменты, из которых невозможно было составить картину целиком, а между тем собрать этот пазл отчего-то очень хотелось.
Так бывает, когда собираешься произнести какое-то слово, но внезапно обнаруживаешь, что оно напрочь затерялось в пыльных разветвлениях разума. Пытаясь отделаться от этого надоедливого ощущения, я снова прикрыл глаза и еще некоторое время лежал без движения. «Вот бы также отделаться от проблем, что окружают меня в реальности», скользнула в голове утопическая мысль.
Вылезать из-под одеяла было ужасно лень. Хотелось послать все к черту и подольше поваляться в постели, но вспомнив, что сегодня вторник, я спустил ноги на пол и просидел так еще пару минут. От недосыпания, непривычно жесткой лежанки в камере окружной тюрьмы, да и от напряжения, пережитого в ночь на прошлое воскресенье, все тело ужасно ломило. Чувствовал я себя так, словно накануне бежал многочасовой марафон.
Перебарывая усталость, которая по ощущениям стала уже хронической, я все-таки поднялся, напялил джинсы и наскоро умывшись, отправился будить Терри. Через двадцать минут она сидела за столом, зачерпывала ложкой хлопья с молоком и рассуждала на свою излюбленную тему. Как я и предполагал, вчерашние обиды были начисто позабыты.
Как же не хочется в школу, скорбно тянула она. Ну почему непременно нужно ходить на эти дурацкие занятия, пап? Разве человек не может делать только то, что ему нравится?
Я украдкой улыбнулся, так как слышал подобные рассуждения почти каждое утро.
Ты же знаешь, что не может. Если все будут делать только то, что им нравится, в мире быстро наступит анархия и хаос.
Это еще почему? Наоборот, мне кажется, будет очень даже здорово!
Поначалу, возможно, но очень скоро это закончится. Представь, что никто не захочет выполнять своих обязанностей. Из магазинов исчезнут продукты и вещи первой необходимости, перестанут летать самолеты, остановятся заводы и поезда, пропадет электричество и связь. Ты будешь первая, кто начнет жаловаться, ведь и интернета не станет. Помимо прочего, некому будет лечить и спасать людей, некому охранять порядок, убирать скопившийся мусор и так далее. Короче говоря, довольно быстро мы скатимся к уровню пещерного человека, начнем охотиться на диких зверей, добывать огонь и ходить вместо одежды в медвежьих шкурах. Миру настанет конец.
Звучит не так уж плохо, посмеялась Терри с моих философских измышлений. Может, тогда люди перестанут наконец загрязнять природу! А что такое анархия?
Вот чтобы это узнать, ты и отправишься в школу, в притворном злорадстве ухмыльнулся я, но затем все же решил немного ее подбодрить. Ты ведь говорила, что тебе нравятся уроки литературы. И потом, в школе ты вроде бы отлично проводишь время с друзьями.
Ну, во-первых, литературы сегодня не будет, а во-вторых, с друзьями можно отлично проводить время и без школы.
Новых доводов у меня не нашлось. Я молча доедал свой сэндвич и пил кофе, а Терри меланхолично разглядывала содержимое почти пустой тарелки. Мы оба задумались каждый о своем, но спустя минуту она вдруг с твердостью в голосе произнесла:
Я хочу быть врачом, когда вырасту. Хочу лечить людей, делать им операции и спасать их от смерти.
Врач отличная профессия, детка, после непродолжительной паузы заметил я. Сложная, но почетная и востребованная. Если ты действительно решишь стать врачом, это будет хороший выбор.