На первом этаже было многолюдно. Оставшиеся на своих рабочих местах сотрудники целой компании заполонили всё пространство. Одни стояли на широкой лестнице, соединяющей два этажа, другие у сверкающей стойки администратора, кому-то посчастливилось занять места на диванчиках в зоне ожидания. Мы с Юлей отошли в сторонку, поближе к стеклянным круглым дверям.
Если всем скажут валить отсюда, нам с тобой не придется ждать в очереди, пыталась пошутить она. Ног не чувствую в этих проклятых туфлях!
Слышали, что в Екатеринбурге закрыли филиал? шептались архитекторы недалеко от нас. Говорят, компания на грани банкротства! Поэтому Василевский её и продал по-быстренькому.
Если так, то нужно быть полным идиотом, чтобы купить её! Кому нужен убыточный бизнес?
Тому, у кого есть много денег и кто отлично знает, как сделать из него предприятие с высоким уровнем дохода. А этот Грозный свое дело точно знает. Его нанимали в качестве кризис-менеджера, который вытягивал большие компании из самого днища. Но методы у него жесткие и радикальные.
Откуда у него эта информация? шепнула мне Юля. Я весь Интернет перерыла, но нашла лишь пару размазанных фотографий!
Очевидно, что он неплохо заработал такими методами, усмехнулся его собеседник. Раз теперь поднимает с днища уже собственную компанию.
Ты можешь поверить, что мы на грани банкротства? недоверчиво спросила меня Юля.
Это бред. Во всяком случае, Кристина Валерьевна всегда была в курсе всех событий. Если бы что-то и было, мы бы это почувствовали.
Ожидание длилось вечно. Оно усиливало всеобщую тревогу, перешептывания с каждой минутой становились всё громче. У всех на устах был закрытый филиал, жесткая рука нового босса, перемены, с которыми не все смогут справиться. Когда до нас дошла очередная сплетня об увольнении коммерческого директора, которого лично я никогда в жизни не видела, Юля крепко ухватилась за мою руку, будто из последних сил держалась на ногах.
Что с тобой? Тебе плохо?
Такое чувство, что мои ноги в луже крови, ответила она побелевшими губами.
Немедленно снимай их!
Здесь холодный пол! Стоит моим ногам хоть чуть-чуть замерзнуть, яичники тут же дают о себе знать. Николь, умоляю, принеси мои кроссовки. Они под столом. Прошу тебя!
Я не люблю опаздывать даже туда, где совершенно не хочу находиться. Оглядев уставшую от бесконечного ожидания толпу, я поспешила к лифту. Мои туфли хоть и были удобными, всё же ноги в них уставали. Одно дело сидеть или хотя бы немного пройтись в них и совсем другое тупо стоять на одном месте в течение долгого времени.
Наш пятый этаж впервые был таким тихим и безлюдным. Я взяла бледно-розовые кроссовки Юли и поспешила обратно к лифту, но он уже уехал. За закрытой дверью лестничного пролета послышались быстрые шаги и мужские разговоры. Вероятно кто-то этажами выше опаздывал на всеобщее собрание так же, как и начальство. Постучав несколько раз по круглой мигающей кнопке и понимая, что от количество нажатий скорость прибытия лифта не изменится, я снова взглянула на дверь лестничного пролета. Может быстрее было бы спуститься пешком? Но вдруг лифт издал плавный звонок, оповещающий о прибытии. Стальные дверцы разъехались. Глянув на высокого мужчину, который стоял в дальнем левом углу, я резво зашла в кабину. Он не обратил на меня внимания, продолжая сосредоточенно разглядывать что-то в своем телефоне. Дверцы снова закрылись, но кабина лифта, тронувшаяся с места, внезапно дернулась и остановилась.
В чем дело? спросила я, глянув на горящие зеленым кнопки семи этажей. Мы застряли?
Только этого мне не хватало, сказал мужчина очень низким голосом. Он встал рядом и нажал на кнопку с колокольчиком, а потом требовательно спросил: Ау? Диспетчер? Вы на своем месте?
Слушаю? раздался вялый женский голос. Что у вас случилось?
А вы сами как думаете, что могло случиться?
Говорите уже, что случилось? будто бы раздражалась женщина.
Вообще-то, это было даже смешно. Но мужчина раздраженно усмехнулся и подошел ближе к микрофону. Я отступила назад, пожалев, что оставила свой сотовый в сумке. Юля там наверное места себе не находила от переживаний за свою работу и непонимания, куда я запропастилась.
Лифт застрял, ответил мужчина медленно и доходчиво. Срочно вызовите техника.
Нажмите цифру один и кнопку с зеленым квадратом одновременно.
Издав вздох раздражения, мужчина выполнил команду.
И что должно было произойти?
Лифт тронулся?
А вы что, не видите? Перед вами монитор с информацией о состоянии единственного в здании лифта. Тронулся он или нет?
Не грубите мне! Повторите мою команду ещё раз: нажмите одновременно кнопку с цифрой один и зеленый квадрат!
Ничего не меняется! злился мужчина. Вызовите техника и пусть откроет двери! Я опаздываю!
Техника уже вызвала, брякнула женщина. И не грубите мне! Умник нашелся!
Издав очередной глубокий вздох раздражения, мужчина медленно обернулся, будто намеревался сказануть что-то очень грубое, но вдруг вспомнил, что находился в лифте не один. Наши взгляды встретились, а двумя секундами позже так же безмолвно разошлись в сторону.
Я посмотрела на часы. Собрание наверняка уже началось. Юля с трудом стояла на ногах, а боль сделалась настолько невыносимой, что ей стало всё равно: заболеет она или нет. Если она сбросила туфли, у нее точно замерзли ноги. И она точно проклинает меня за неспешность.
На собрание? вдруг спросил мужчина.
Да, развела я руки в стороны.
Он понимающе кивнул и бросил нетерпеливый взгляд на панель с кнопками, которые продолжали все светиться.
А зачем кроссовки?
Моя подруга надела неудобные туфли и теперь не может и шагу сделать.
Зачем она их тогда надевала? спросил мужчина. Если они неудобные.
Наверное он из юридического отдела. Взгляд серьезный, анализирующий. Впрочем, юристы всегда носили строгие костюмы, а на этом простой серый пуловер и черные джинсы. Правда часы на запястье с черным кожаным ремешком были дорогими.
Потому что она всегда надевает туфли на собрания. Они вроде как парадные.
Парадные туфли, задумался мужчина и снова нажал на кнопку связи с диспетчером. Где техник?
Вы ещё там? будто бы издевалась тетка.
Скажите, пожалуйста, вмешалась я, через сколько к нам придет помощь? Здесь становится душно.
Ох, милая, он должен быть с минуты на минуту! тут же отреагировала она. Я не смогла сдержать улыбку, почуяв беспокойство в её голосе. Дыши глубже, хорошо? С минуты на минуту выберешься оттуда!
Я буду стараться. Спасибо. Продолжая улыбаться, я подняла глаза на мужчину, который смотрел на меня с нескрываемым любопытством, облаченным в прохладу. Выберемся отсюда с минуты на минуту, повторила я слова диспетчера.
В свободное время посещаешь театральный кружок?
Я просто хочу, как можно скорее выйти отсюда, принести эти кроссовки подруге и послушать выступление незнакомого мне человека, чтобы потом, надеюсь, снова вернуться на свое рабочее место.
«Надеешься»? Боишься, что тебя уволят?
Нет, не боюсь, честно ответила я. Но мне бы этого не хотелось.
Я бы тоже не хотел попасть под горячую руку нового босса. Но, к сожалению, никто от этого не застрахован.
Я подумала о Юле. О её четырехлетнем сыне, о платежах по ипотеке, о зарплате няни, о крыше в доме её бабушки, которую она починила благодаря кредиту. Я поставила кроссовки на пол и, сложив руки на груди, тихонько спросила:
Нельзя ведь уволить женщину с маленьким ребенком? Если она ещё и мать-одиночка?
Почему же, не задумываясь ответил мужчина. Всё можно.
Но ведь она одинокая мамочка, которая сама воспитывает ребенка.
И что дальше? смотрел он на меня. Ей положены льготы и особые выплаты. Но, если организация, в которой она работает, сокращает штат, то единственное, что её способно удержать на месте, так это высокий уровень компетентности и профессионализма. Иначе говоря, от дилетантов избавляются и тут уже совершенно неважно, сколько у кого детей, разводов, нянек и в какой кривой лачуге сотрудник живет.