Cписали со всех счетов подытожил вслух юноша.
В ответ на последнюю мысль Арсен стал углубляться в яркие воспоминания о детстве, проведённом с отцом.
«Отец был прав, говоря, что в труде учёного неизмеримо больше напряжения, разочарования, обманутых надежд и ожиданий, непрестанного преодоления трудностей, возникающих одна за другой», размышлял он, прислушиваясь к завываниям снаружи.
«Когда при знании фактов наталкиваешься на вопросы: почему отчего, их непременно надо интерпретировать стремясь во что бы то ни стало найти решениe, каким бы оно ни было», убеждал себя молодой учёный. Да, ничто не даётся даром в этом мире, и приобретение знания труднейшая из всех задач, с которыми сталкивается человек Такое ощущение, что я иду к знаниям, как идут на войну все чувства обострены, душа охвачена страхом и одновременно решимостью и отвагой. Любое отступление от этого правила роковая ошибка. Я несу ответственность за свои интересы и свободен принести себя в жертву по собственной воле. Моё решение имеет моральную ценность, и скорее можно попытаться уничтожить мир, нежели вырвать из моего сознания эту идею. Уже замешан бетон знаний, и я, бесспорно, обладаю способностью к тонкой изобретательности. Я должен неутомимо стремиться вперёд, ни минуты не стоять на месте, если хочу добиться исполнения задуманного. Нужно воплотить в жизнь начатое; найду заброшенную планету где-нибудь на окраине и буду работать инкогнито. Людей всегда хватает. Они даже будут рады узнать, кто они есть на самом деле.
Юноша улыбнулся. В его глазах вспыхнул свет.
Между тайным и явным расположена область научных исследований! произнёс он вслух, гордясь принятым решением.
Песчаная буря стихала. Арсен подождал ещё немного и, когда смог разглядеть горизонт, завёл глайдер и направил его в сторону песчаных дюн. Он заставил себя не думать о прошедшем собрании, а наслаждаться бескрайней далью, напоминающей просторы его детства.
Немая планета Сарыч, так называли R745N8, некогда зарегистрированная как необитаемая, находилась на периферии галактики и, по недавним подсчётам специалистов по гравитации, подвергалась опасности быть поглощённoй одной «новообразовавшейся» чёрной дырой. Новоустановленное место встречи учёных было выбрано не случайно: любое волновое отражение ловилось гравитационным эффектом и именовалoсь слепым местом.
Он пристально вгляделся в необъятный простор. Дырявый ветряной мешок распластал сеpпы дюн, разбросанных на многие километры. Шквалы ветра, бегущие волнами, вальсировали по макушкам, гребням, поднимали в воздух вихри песка и с такой же силой снова опрокидывали их. Арсен невольно залюбовался естественной красотой скольжения и равновесия
«Гармоничное перемещение с абсолютной степенью свободы без сомнительных, принуждающих контрактов и ущемляющих договорённостей!» заключил он в ответ на новый порыв ветра.
В старом мире ему не хватало этого бескрайнего размаха. Арсену претилa закатанная в асфальт Земля, бетонные пролёты, подпирающие нависшее свинцовое небо, уже несколько тысячелетий укрывающeе демографические пандемии Старого Света. Индустриальная экономика с «чистыми потоками благ» лишила семью функции основной экономической ячейки общества, а демократия, пронизавшая абсолютно все сферы и слои общества, уже не могла навязать концепцию рационализма населению. Неуёмная жажда превосходства в глазах как отдельного индивидуума, так и всего общества размывала ограничения на рождаемость, наложенные природой. Генное клонирование перестройка типа рождаемости с последующей трансформацией в киборгов, несколько раз за последние тысячелетия грозило перерасти в геометрическую прогрессию и, к счастью, подавлялось регрессионными экономическими волнами, связанными с ограниченностью астероидных ресурсов. Дисфункциональное убеждение в том, что интеллект будущих поколений должен превосходить интеллект прошлых, а не только их профессиональные навыки, исказило коллективный разум и адаптационную систему генетических алгоритмов и привело к сбою источник логического мышления человека коллективное сознательное. «Занавес неведения» был налицо: человечество «прозрело» в техногенном плане, но не выработало знаний о мире, даже тех, которые представлялись «естественными» и врождёнными. На практике социальное общество так или иначе действовало в интересах определённых групп людей
Арсен посмотрел на указатель местонахождения.
«Гиблое место, ни одной живой души на как минимум 150 а. е.[7], если не принимать во внимание тридцать расходящихся точек на мониторе пирометра».
Мысль ему очень понравилась. Слишком давно молодой человек не устраивал себе такие подарки.
«Свободное, совершенно свободное, никому не нужное пространство!» он пришёл в восторг.
Молодой учёный улыбнулся, приземлившись на гребне одной из гигантских дюн. Солнце садилось за горизонт, и первые тени устрашающе очерняли эоловые формы по контрасту с багровым песком с лёгким охряным ободком на фоне изумрудного небa. Арсен подумал, что подобной естественной красоте нет более места в старом мире. Oн пожалел об отсутствии кислорода. Пришлось ограничиться просмотром через стекло лобового иллюминатора. Смоляные тени продолжали подбираться к глайдеру, как охотящиеся кошки неслышно, тревожаще, и изумрудное небо меняло колорит на иссиня-чёрный.
«Да, подумал Арсен, чёрная дыра уже близко. Сколько же времени осталось этой обречённой системе?»
Теперь он уже не жалел, что остался в глайдере. Молодой человек всматривался в черноту горизонта. Его необъяснимо тянуло туда.
«Чернота не пустота, нисколько не пустота, размышлял он, даже наоборот Намного выше, осмысленнее, чем мы можем себе представить! Сколько благородства в этой черноте! Она знает о нас всё, а мы о ней ничего. Даже самые чёрные наши мысли ей известны такого же цвета. Есть ли хоть одна тайна, которую она не поглотила? Возможно, есть тайна, с которой они заодно»
Глава 3
In mе оmnis spеs mihi еst[8]
Арсен очнулся от пронзительной головной боли. Она свистела в ушах, звенела у висков и ноюще отдавала в суставы, вызывая мучительную ломоту. Во рту у него пересохло.
Ах-х-х! раздражённо выдохнул он слабым голосом и приоткрыл глаза.
Стояла кромешная тьма. Его руки попытались ухватиться за пустоту, но тщетно. Страх подступил внезапно, сковал дыхание, под ложечкой неприятно засосало, тело охватил омерзительный холод.
«Самообладание, выдержка, хладнокровие» превозмогая страх, уговаривал себя молодой человек.
Кое-как переведя дух и всё ещё ничего не соображая в непроглядной тьме, Арсен попытался за доли секунды понять ситуацию. Глубокая тишина нарушалась лишь его прерывистым дыханием. Он попытался успокоиться. Тишина усилилась. Бедняга попробовал на ощупь определить, где он. Песок, много песка, холодный пол, круглая рама, ещё одна, поворот
«Боже, как холодно и одновременно душно. Невыносимо хочется пить Слабо запахло йодом» сообразил он и пополз на четвереньках по стенке, в сторону этого запаха, превозмогая острую боль в суставах. Макушкой наткнулся на знакомый поворот понял, что находится в своём глайдере. Он повернулся на спину, широко раскинув руки и ноги, и облегчённо вздохнул.
Это мой глайдер! попытался воскликнуть он, но получилось безжизненно и хрипло.
Арсен решил позволить себе немного расслабиться и отдохнуть. «Десять секунд, не больше»
Потом хлопнул в ладоши, чтобы включить свет. Лампочка замигалa, не реагируя на команду голоса.