Я редко интересуюсь его делами, а тем более семейной жизнью, но знаю, что теперь Андрей работает менеджером в крупной автомобильной компании.
Я уже окончил школу и готовлюсь завтра писать вступительные экзамены в университет. Удачно их сдать для меня кажется сейчас самым важным делом в этом году.
Давид же окончил только девятый класс, а потому его еще не заботит мысль о том, чем заниматься и на кого пойти учиться после окончания школы. Кажется, что ему важно только то, что он делает сейчас. Брат живет сегодняшним днем, не вспоминает прошлое и не тревожится о будущем.
Я даже не знаю, что буду есть на обед или ужин, утверждает брат. Что мне говорить про завтрашний день, а тем более про то, кем я стану, когда вырасту?
Такое рассуждение о жизни, с одной стороны, делает его необычайно глупым и в то же время умным пацаном. Давид проще относится к жизни, не накручивает себя по пустякам и совершенно не обращает внимания на едкие высказывания о своем образе жизни от других людей.
Наша мама работает воспитательницей в ясельной группе, она обожает детей и заботится о них большую часть своей жизни. Она с легкостью прощает детские капризы и никогда не кричит на детей, даже когда они того действительно заслуживают. У мамы поистине ангельский характер и, несмотря на лишний вес, миловидные черты лица.
Я подхожу ближе к старым рельсам, и мое сердце начинает учащенно колотиться, словно в преддверии чего-то ужасного. Я не знаю наверняка, что происходит, не знаю, почему у меня внезапно начинается паника и необоснованное волнение, но чем ближе я подхожу к месту, где обычно прячется мой брат, тем страшнее и тоскливее становится на душе.
Давид, ты тут? спрашиваю я в пустоту, однако ответа не слышу.
Я включаю фонарик на телефоне и освещаю им все вокруг. Даже сквозь обувь под ногами я ощущаю маленькие камешки, насыпанные возле рельсов. В ноздри ударяет свежий запах леса, и слышится журчание реки. Вскоре сквозь шум природы мне удается расслышать женский плач. Кто-то явно нервно всхлипывает вдали. Я прохожу несколько метров вперед, прежде чем обнаруживаю женский худощавый силуэт.
Риту я узнаю не сразу. Она какое-то время встречалась с моим братом, пока ему не надоело терпеть ее скверный характер и придирчивость ко всему, что он для нее делал.
С момента нашей последней встречи она ничуть не изменилась у нее все те же длинные черные волосы до самой талии, маленькие раскосые глаза и тонкие губы, отчего-то придающие ей суровый вид. Однако сейчас она не ведет себя как стерва, она сидит на коленках возле рельсов и с каждым вздохом все громче и громче всхлипывает. Я подхожу к ней ближе, чтобы понять, в чем дело, но объяснения уже не требуются я понимаю, что произошло.
Давид лежит совершенно неподвижно на коленях девушки, весь в крови, синяках и порезах. Рита гладит его по голове и заливается слезами. Черная тушь уродливо стекает по ее щекам. Подняв на меня взгляд, она испуганно мотает головой и произносит охрипшим голосом:
Я не знаю, что произошло. Я не понимаю, как это все случилось. Этого не может быть
Я замираю в оцепенении и с минуту наблюдаю за представшей картиной. Мне хочется верить в то, что это просто дурной сон и мне достаточно легко ущипнуть себя, чтобы проснуться, и все закончится. Но бездыханное тело брата все еще лежит в лужи собственной крови, карие глаза закачены вверх, руки безжалостно избиты, а ноги вывернуты в неестественные стороны.
Как это произошло? шепчу я и всеми силами стараюсь не заплакать.
Я не знаю, сквозь слезы говорит Рита. Я пошла его искать, потому что он не пришел на вечеринку. И я всегда находила его здесь, если он куда-то пропадал, но когда я пришла, он уже
Не в силах договорить, Маргарита все крепче начинает сжимать и трясти брата за плечи, словно пытается его разбудить. Но разбудить его уже невозможно.
Он не дышит! в отчаянье кричит Рита.
Я стою неподвижно, не понимая, что делать и кому звонить в первую очередь маме или в скорую помощь. Наконец я выхожу из оцепенения и трясущимися руками набираю номер. Мама отвечает осипшим голосом:
Ты нашел его?
Кажется, что она уже и так все знает. Материнский инстинкт наверняка уже подсказывает ей, что произошло.
Я глубоко вдыхаю воздух в легкие, прежде чем сообщить ей ужасную новость:
Мам, Давид мертв.
Глава 1. Эхо прошлого
10 лет спустя
Алексей, где итоговый эскиз? Грозный голос начальника раздается по всему офису.
Я испуганно вскакиваю на ноги, хватаю папку с готовыми эскизами, лежавшую на рабочем столе, захожу в кабинет Богдана Леонидовича и закрываю за собой дверь. Начальник сидит на кожаном черном стуле со спинкой и недовольно барабанит по деревянному столу.
Тебя премии лишить? грозит он мне. Почему так долго?
Но я ведь все сделал вовремя
Посмотрим, насколько правильно ты все сделал, перебивает меня он и выхватывает из рук папку.
Начальник, насупив брови, устало облокачивается на вращающийся стул и начинает пролистывать один лист с эскизом за другим. В офисе царит тишина. Я обеспокоенно поворачиваю голову назад, на моих коллег по работе, которые не менее испуганно скрещивают пальцы и едва ли не читают молитвы, всматриваясь в стеклянное окно кабинета. Все боятся, что итоговая работа ему не понравится, нас лишат премии и все выходные нам придется провести в офисе, переделывая проект. Однажды такое уже случалось.
Уже лучше, гораздо лучше, удивленным голосом выносит вердикт Богдан Леонидович. Отправляй это заказчику. Думаю, ему понравится.
Хорошо, с облегченным вздохом произношу я и едва ли не прыгаю от радости.
Леша!
Я с опасением оборачиваюсь у самой двери и устремляю взгляд на начальника. Вдруг он заметил какую-то ошибку в эскизе?
В понедельник оформим тебя официально к нам в офис, с улыбкой произносит он, чем удивляет меня еще больше.
Еще никогда прежде я не видел, чтобы Богдан Леонидович кому-то улыбался. Он создает впечатление сурового и требовательного начальника, но никак не приятного в общении человека.
Ты хорошо поработал. Молодец!
Спасибо, ошарашенно мямлю я, все еще не веря в происходящее.
Я выхожу из кабинета в полном недоумении. Мне почему-то кажется, что меня разыгрывают и что моя стажировка в архитектурном бюро будет продолжаться годами.
Как все прошло? интересуется Никита.
Он одобрил проект? спрашивают в один голос другие коллеги по работе, помогающие мне с эскизами.
Я принят на работу, еле слышно произношу я и сильнее выкрикиваю: Официально!
В офисе тут же раздается радостный вопль и аплодисменты. Коллеги подходят ко мне и одобрительно хлопают по спине.
Я знал, что он возьмет тебя на работу, широко улыбается Никита и дружески обнимает меня одной рукой за плечо. Ты единственный, кто выполнял вовремя все поручения и добровольно ежедневно оставался после работы в офисе.
Я и не думал, что это сможет как-то повлиять на его решение, лгу я.
Кстати, это Андрей посоветовал мне по максимуму проявлять себя и оставаться допоздна в дни стажировки. Поскольку у старшего брата опыт работы куда внушительнее, чем у меня, я его послушался.
Сегодня после работы я всех угощаю выпивкой! сообщаю я.
Коллеги радостно хлопают в ладоши и спешат вернуться за рабочие столы, чтобы поскорее закончить всю работу. Но кажется, что последние часы работы длятся целую вечность. Я выпиваю одну чашку крепкого кофе за другой, как когда-то в подростковом возрасте, при подготовке к вступительным экзаменам. В голову тут же возвращаются мысли о моем младшем брате, но я стараюсь полностью сконцентрироваться на работе и о нем не думать. Не хочу вновь погружаться в уныние.