В боковое стекло постучали. Элина вздрогнула.
К окну, пытаясь рассмотреть, что внутри, приник Симо-Говнолюб. В руке у него был спил бревна, к которому Симо приклеил шишки, камешки, деревянные бусины и кусочки лишайника. Получилось лицо какого-то мужичка. По губам Симо можно было понять, что он бормочет: «Купи».
Элина вышла из машины, положила руку старику на плечо и спросила, как дела. «Говенный Дед», промычал Симо, протягивая ей свою поделку. Элина помотала головой, сказала: «Увидимся позже» и зашла в магазин.
За прилавком на табурете сидел Кейо и выгибал плоскогубцами лопасть на воблере. «Самого черта хер», выругался он на непослушную деталь.
Стены магазинчика украшали высушенные головы щук и лососей, под потолком раскинулась старая рыбацкая сеть. В помещении было несколько столов с разложенными на них оленьими черепами. На одном примостилось чучело лисы, увешанное блеснами, а рядом на полу стояла орудийная гильза, в которую поместилась бы целая рука. Из гильзы торчали пластмассовые подсолнухи.
Элина посещала этот магазин ежегодно, и каждый раз здесь появлялось все больше всякой всячины, а рыболовных товаров становилось все меньше. Внутри было жарко. На прилавках стояли вентиляторы, трещавшие на максимальной мощности. Они медленно поворачивались из стороны в сторону, словно радары, а извергаемые ими потоки воздуха раскачивали развешанные повсюду блесны, которые позвякивали на своих крючках.
Здрасте, сказала она.
Кейо поднял глаза и посмотрел на посетительницу.
Смотри-ка.
Как дела, Кейо?
Да что. Какие тут дела.
Элина принялась рассматривать товар, размещенный на ближайшей вращающейся стойке. Мормышки, крючки, кольца и вертлюжки для крепления блесен. Она повернула стойку. С другой стороны висели блестящие сорокасантиметровые стальные и черные пятнадцатисантиметровые титановые поводки, упакованные по три штуки. Титановые были дороже.
Она взяла одну упаковку дорогих и положила на прилавок.
Кейо глянул на коробочку и перевел взгляд обратно на свою поделку.
Еще что-нибудь?
Новую леску.
Во как.
«Плетенка» есть?
Кейо перевернул свой воблер.
У нас тутова только монофильная.
Ну, ее тогда.
Толщина?
Скажем, нольпятнадцатую.
Кейо опустил руки на колени и уставился на Элину.
Это к чему тебе такая?
На щуку пойду.
Голова-то есть?
Элина засмеялась, но Кейо смотрел на нее серьезно. Позвякивали блесны.
Ну, тогда двадцатку.
Кейо продолжил возиться с воблером.
Скажи-ка мне, пробормотал он и, подняв воблер, уставился в его нарисованные глаза, как будто обращался к нему, а не к Элине, ты, когда по нужде-то ходишь, в горшок башку суешь?
Я не помню все эти размеры. И вообще-то тороплюсь.
Кейо продолжал заниматься воблером, как будто был тут вообще ни при чем.
Давайте тридцатку, сказала Элина.
Когда ты идешь за этой самой щукой, заговорил Кейо, то бросаешь удилище в воду, а сама держишься за крючок?
Элина тяжело вздохнула.
Что тут непонятного!
Рыбак знает. Или рыбачка.
Ну, дайте какую-нибудь
И ты уверена, что тебе именно эти поводки нужны?
А что не так?
Просто подумал.
Уверена. Насчет лески
Там и сорокасантиметровые есть.
Что?
Поводки-то. Эти-то поводки больше на окуня. Я так понял, ты на щуку собралась.
Я не люблю длинные. Блесна не так играет.
Кейо поднял плоскогубцы.
«Эти, ехидно передразнил он. Блесна не так играет».
Послушайте, мне, может, в Соданкюля за леской съездить?
Кейо вскочил и проорал:
Незачем к этим оленеводам ехать, здесь все найдется!
Он взял с полки из-за спины двухсотметровую бобину монофильной лески «Абу», толщиной 0,30 миллиметров, и шваркнул ее на стол. Набрал сумму на кассовом аппарате и пробормотал:
В Соданкюля они там таким говном торгуют, прости господи. «Рени»
Это тоже хорошая леска.
Ну и говно же эта «Рени», прости господи.
Я так думала, что говно как раз «Абу», которая у меня порвалась. У вас покупала.
Я когда мальчишкой был, лески вообще еще не придумали.
Вот как.
И блесен.
Ясно-понятно!
Указательный палец Кейо повис над кассовым аппаратом.
В ту пору как делали привязывали проволоку стальную к концу палки.
Элина взглянула на указательный палец Кейо. Ей хотелось, чтобы палец наконец уже начал двигаться. И он действительно пришел в движение, только в противоположную от кассы сторону, и Элина издала сдавленный стон, а Кейо отправился за прилавок и принялся размахивать руками, как будто держал невидимую палку. Затем он стал крадучись обходить магазин.
Иска ли неглубокий залив, прошептал он, сгорбившись и огибая Элину. Искали, где на солнышке греется щука вона! Кейо указал на стойку с джиговыми приманками. Подбирались поближе. Кейо переместился к стойке и вытянул вперед свою невидимую палку. Подводили петлю так, чтобы она была вокруг щуки, и резко дергали. Вот так! Кейо взмахнул рукой. Иногда щуку перерезало пополам. Бывалоча с братьями во все лето щук таскали. Потом ее на раскаленную сковородку шварк, и ели пока она даже и не сготовится толком. Терпения не хватало.
Кейо оперся на стол и улыбнулся своим воспоминаниям.
А потом глистами срали, лентецами.
Элина достала бумажник, извлекла из него купюры и монеты на нужную сумму, составила пирамидкой мелочь на столе. Запихнула бобину с леской и упаковку с поводками в набедренный карман штанов и направилась к двери.
Спасибо.
Скажи-ка, окликнул ее Кейо, когда Элина уже открыла дверь и вышла на улицу.
Она обернулась и заглянула в помещение. Оно казалось темным и маленьким. Кейо стоял у прилавка, похожий на тролля, которому нельзя покидать свою пещеру.
Ты зачем сюда приехала-то?
То есть?
Ну сюда, в деревню. У тебя же тут больше нет ничего.
У меня здесь дом.
Это же теперь дом Совы?
Это мой дом.
И всегда ведь в одно и то же время приезжаешь. У тебя, что ли, отпуск в это время?
Я и в другое время приезжаю. Просто вы меня не видели. Спасибо и до свидания!
Элина стала спускаться по лесенке.
Да уж я бы узнал, коли приехала бы. Давай!
Элина остановилась на ступеньках. Солнце нещадно жарило ей шею, которая уже покраснела и стала болеть. Она придерживала дверь открытой, не решаясь захлопнуть. Случайный прохожий мог бы вообразить, что тут взяли заложников и Элина пытается вести переговоры с засевшими внутри вымогателями.
Еще чего-нибудь купи, сказал Кейо.
Э-э?..
Новые мушки[5].
Мне не надо.
Для профессора. Цвета закачаешься
Элина захлопнула дверь, села в машину и поехала за продуктами.
Кооперативный магазин в Вуопио представлял собой двухэтажное здание в центре деревни в сотне метров от «Блесны» на той же стороне улицы.
Элина поднялась по выкрашенной красной краской лестнице, погладила знакомое перильце и вошла. Громко брякнул колокольчик.
Здравствуйте, сказала Хета. В следующий момент она узнала посетительницу. Неужели Элина?
Здравствуйте, ответила Элина и изобразила на лице улыбку. Снова тут.
Я никак привыкнуть не могу, что ты такая взрослая.
Да уж сколько лет.
Когда-то ты совсем маленькой была.
Да.
Не раз и не два я за тобой в Юлияакко, дома у тебя, присматривала-то.
Да.
И на ручках-то ты у меня сиживала, и в игры-то я с тобой играла-то, и кашкой-то с ложечки кормила. Ты-то помнишь сама?
Да. У вас найдется что-нибудь на бутерброд положить?
Да откудова тут взяться-то.
Элина обвела взглядом набитые товаром полки. Посмотрела на Хету, которая улыбалась и смотрела на нее единственным зрячим глазом так, словно Элине все еще три года и она спрашивает, можно ли поиграть ножичком.
Элина почесала в затылке.
Как это нет ничего? Вон, ветчина вроде.
Вареная колбаска есть, и ветчинная, «Готлер», но ничего вашего, с Юга-то, нету.
И не надо ничего с Юга. Грамм двести вареной.
Во как, значит, и наша тебе сгодится.
Всегда она мне годилась.