Кажется, мы затеяли что-то несусветное! произнес водитель, потом сжал в кулаке управляющую снасть и решительным голосом добавил, Ну, с богом!
Они оба потянули за концы. Корпус машины дрогнул, и передние лыжи, неожиданно оторвались от заснеженной поверхности. Почтовый конь, не привыкший к обузданию, резво встал на дыбы, протестуя бесцеремонному обхождению. Потом под натиском ветра, сани сильно накренились, и их чуть не перевернуло. Зловещее трепетанье брезента, доносившееся сверху, напоминало хохот стороннего наблюдателя, который угорал над бредовой идеей двух изобретателей. Водителя и экспедитора обдало жаром. А когда они уже были готовы открыть дверцы и повыскакивать с машины, ветер неожиданно сменил направление, и огромное зеленое полотнище с хлопком выстрела, раскрылось перед лобовым стеклом, загораживая передний обзор. Уродливый транспорт, напоминающий экзотическое насекомое, сорвало с места, и стремительно понесло в направлении села, располагавшееся в пяти километрах от их, вынужденной стоянки.
Катя сидела за столом напротив дедушки, и без особого желания елозила ложкой по тарелке с гречневой кашей, что вызывало внутреннее раздражение у старика.
Худая ты какая-то! произнес Иван Никифорович, отрываясь от ужина, Кожа да кости! Ты на мясо, на мясо налегай!
Девушка подняла голову и улыбнулась. Она пододвинула поближе тарелку с золотистым куском запеченного в печи ароматного мяса, отколупала вилкой небольшой кусочек, затем отправила его в рот.
Дедушка! робко произнесла Катя, пережевывая пищу, Ты не знаешь, Игнат приехал домой?
Иван Никифорович медленно положил вилку на стол.
Ах, вон ого что! А я-то думаю, что понесло ее в такую пургу? Оказывается Игнат!
Меняясь в лице, старик встал из-за стола, подошел к окну, отодвинул затертую снизу занавеску, и взял с подоконника полупустую пачку папирос и спички.
Ты Катюша открой глаза, недовольно пробубнил он, И выкинь своего Игната с головы. Крепко заморочил он тебе голову!
Он меня любит! тихо возразила внучка, и стала ожидать реакции деда, который не скрывал неприязнь к сельскому парню.
Старик, бросил на внучку ироничный взгляд, затем не спеша достал с пачки папиросу, смял ее крестом, после чего вставил в рот, и чиркнул спичкой.
Ивану Никифоровичу нужна была пауза. Он обдумывал, какие подобрать слова, что бы они ни так больно ранили хрупкую душу внучки, и отвадить от нее сельского хлыща, который не стоил ее переживаний. В селе «Березки», где происходили события, Игнат еще недавно встречался с Катей, которая частенько приезжала к дедушке на каникулы. А как только парень перебрался на учебу в город, о Кате сразу забыл. Там ему подвернулась девушка по богаче, чему он был несказанно рад. Вскоре по селу поползли слухи, что по выходным Игнат приезжает домой договариваться с родителями по поводу своей будущей свадьбы. Дошедшие, до Катиных ушей сплетни, не на шутку встревожили девушку. И вот в пятничный вечер, несмотря на метель, она пустилась в дорогу, что бы встретится с Игнатом и лично убедиться в его чувствах к ней.
Отодвинув кашу в сторону, она пристально наблюдала за стариком, который сновал по комнате из угла в угол и нестерпимо молчал. Седой дым, исходивший от его папиросы, как от паровоза, тянулся следом, окутывая его спину. Внучка, знавшая характер деда, чувствовала, что он что-то темнил, и ей не договаривал. Тревожные нотки, посещавшие ее в такие моменты, не стали ждать, и вскоре отозвались в ее груди.
Дедушка! не выдержала Катя, Говори всю правду! Я же вижу, что ты что-то знаешь! Давай, говори!
Спустя час, туманным взглядом она смотрела в заледенелое окно, и тайком смахивала текущие по щекам слезы. На улице, которую быстро растворяли надвигающие сумерки, все так же кружила холодная вьюга. Теперь это не вызывало у нее недовольство, а было чем-то родным и близким, потому что нечто подобное она ощущала у себя в душе. Катя просто стояла и смотрела. Иван Никифорович неторопливо убирал со стола, стараясь не греметь посудой.
Пусть побудет одна! думал он, С сердечной раной она должна справиться сама.
Старику неожиданно вспомнилась его молодость, и похожие сердечные переживания, с которыми, наверное, сталкивался каждый. Случилось ему в молодости влюбиться в одну красавицу, которой нравилось вилять хвостом. Его любовь была пылкой и страстной. Он приглашал ее в кино, дарил подарки. Наступали моменты, когда он просто испытывал потребность ее видеть. Тогда он часами простаивал у ее дома в надежде, что его избранница выйдет, и чувство счастья снова наполнит его сердце. Однако, избалованная вниманием девушка, мало проявляла к нему внимания, хотя и не хотела от себя отпускать, держа молодого Ивана на коротком поводке. Вскоре до него дошла новость, что его возлюбленная вышла замуж за парня из соседней улицы. После свадьбы молодожены переехали в другой город, после чего, он ее не видел. Тогда ему казалось, что сердечная рана не зарастет никогда. Но время и расстояние, сделали свое дело. Рана потихоньку затянулась, а с этим ушли пустые переживания и сердечная боль. Жизнь молодого Ивана Никифоровича снова заиграла яркими красками, чему он потом сильно удивлялся.
Со стороны улицы внезапно раздался жуткий треск. От неожиданности Катя встрепенулась и прислонилась к холодному стеклу. Сквозь падающий снег она увидела, как что-то огромное, неопределенной формы, ломая деревянный забор, ворвалось в их двор. Выбежавший с кухни переполошенный старик, кинулся к соседнему окну.
Что там происходит? обеспокоенно спросил он, вглядываясь в густеющие сумерки.
Неуправляемые почтовые аэросани, на огромной скорости, проломив деревянный забор, въехали во двор Ивана Никифоровича, остановившись у кромки сарая. Сарай чудом уцелел от разрушения только потому, что надутый ветром парус, зацепился полотнищем за ветки, растущих во дворе деревьев, и обуздал галоп несущегося железного коня.
Кажется, приехали! выдавил с себя вспотевший водитель, и выпустил с рук влажный конец веревки.
Он подергал заклинившую ручку, а затем, навалившись всем телом, с трудом приоткрыл боковую дверь, после чего подобно выброшенной на берег рыбе, стал жадно вдыхать врывающийся в салон морозный воздух.
Экспедитор, сидящий рядом, опустил руки, которыми прикрывал лицо, открыл глаза, и стал рассматривать бревенчатую стену за лобовым стеклом.
Где мы? прохрипел он, чужим хриплым голосом.
Его глаза напоминали очковые линзы, которые носят старые пожилые люди.
Двери в дом отворилась, и на крыльце появился встревоженный старик. Из-за его спины выглядывала Катя.
Боже мой! Ты что натворил? сердито крикнул дед, вылезающему с саней водителю.
Никифорович не шуми, мы все поправим! виновато отозвался Челюкин, с которым у него были давние дружеские отношения.
Катя, ты посмотри, что они сделали с нашим забором! негодовал очумевший хозяин, Да вы сукины сыны! Как вы их почините, ни штакетника, ни опор нет. Морозы, вон какие, лопата в землю не лезет! Ой, ой, ой! запричитал старик, осматривая разбросанные по двору ломаные палки, которые еще недавно служили надежной оградой его усадьбы.
Из машины вылез и экспедитор. Почтовые работники переглянулись, после чего стали осматривать ее корпус. Небольшие вмятины в передней части свидетельствовали о большой силе удара. По всем предположениям разбег аэросаней был таким, что при отсутствии внешних помех, они были способны унести двух путников высоко в небо.
Катя, простояв на крыльце еще какое-то время, вернулась в дом, и уже из комнаты наблюдала за тем, как из сарая, под руководством деда, незваные гости вытягивали заготовленные с весны брусья и доски, а затем в сгущающихся сумерках чинили разрушенный забор. Однако, в тот момент, забор ее мало интересовал. В девичьей голове, как заезженная пластинка, звучали ранящие слова деда о похождениях Игната, которые захватили все ее внимание и более не отпускали. Теперь она не плакала. Вместо обиды пришло желание отомстить. Мысленно перебирая возможные варианты, Катя интуитивно выбрала ту, которая должна была причинить изменнику наибольшую боль. Пренебрегая правилом, что месть, подобно блюду, предпочтительнее подавать холодным, она не желала ждать и готова была действовать. В голове быстро сформировался план действий. Она облегченно вздохнула и довольная улыбка тут же расцветала на ее миловидном личике. Потом девушка ушла в спальную комнату, и не раздеваясь, легла на кровать, с желанием побыстрее дождаться утра. Кровать, стоящая там, ранее принадлежала супруге Ивана Никифоровича, а потом по воле старика, внучка стала ее полноправной хозяйкой. Когда к деду приезжали гости, он говорил, что кровать не исправна, и стелил им на полу у печки, ревностно охраняя семейную святыню.