Нет
лучшегоначаладлясамостоятельноготруда,нежелиподтверждениелибо
опровержениемнений,высказанныхмудрецамидавних времен!..Однаковсе
вокругдышалотакойликующейжизнью,чтоЭврихупостепенносовсем
расхотелось искатьследыминувшихсражений.Тверди,нетвердисебео
беспристрастностиученого,- слишкоммалорадости выяснить,что дажеи
посреди хватающей за душу красоты люди убивали людей...
Пороюмечтательныйаррантобозревалзеленыекручи,увенчанные
лиловатыми гранитными пиками,щурился, вглядываясь в ледяное сияние далеких
хребтов, прислушивалсякзвону прыгавшихпо скалам ручьев... и емуснова
казалось, что он был дома, в своем родном мире,где человеку от человека не
нужно ждать подлостии погибели. Истоит перевалить еще один гребень,как
откроется мирная маленькая деревушка: ульи,пасущиеся овцы, речка и запруда
на ней, пушистые псы,с приветливым лаем бегущие навстречу гостям, дерновые
крыши домов, любопытные дети, пестрые гуси во главе с величавыми, осанистыми
вожаками...
Атоголучше - хижинаили пещерка святогомудреца,удалившегося от
людской суеты!..
...Потом Эврих вспоминал, гденаходится.Достаточно былоодного-двух
наемныхотрядов вроде того, который побывалвозле Утеса Сломанных Крыльев,
чтобы разбросанные по горам деревушки начали обзаводиться зубчатыми тынами в
двачеловеческихроста.Или,чегодоброго,жителисовсем их покинули,
перебралисьпод защиту больших городов...А святыеотшельники ушли выше в
горы,туда,гдеониназывалисьЗамковыми,Замковыми,Ограждающими,
Железными... Может, именнотаконовсеислучилосьдвавека назад?И
Засечныйкряжстоялнеобитаемым,точноброшенныйдом,и,каквсякий
брошенный дом, пользовался славойскверного места, так что дажевластители
сопредельных держав - сольвеннской и нарлакской - очень редко приезжали сюда
на охоту?..
Впрочем,любоватьсяирассуждатьприходилосьурывками,вкраткие
мгновения,когда удавалось отвести глазаотопасной крутизны под ногами и
перевести дух.После сраженияснаемникамиВолкодав заспешил,точнона
пожар,а по здешним косогорамон ходил,как невсякие люди поспели бы по
ровной дороге. Ксерединепервогоже дняЭврих буквальновысунул язык и
несколькоразбылблизокктому,чтобыпопроситьпоблажки.Гордость
заставляластискивать зубы.Онлишь сверлилвзглядомспину ненавистного
веннаисампоражался, какэтовышло, чтонедалеекакнаканунеон
беспокоился заэтого человека. Сделается с нимчто-нибудь,пожалуй. Держи
карман шире.
Времяотвременионвыбиралвпередисинеющийгребеньиугрюмо
загадывал: если не помру и все-таки взберусь на него - упадууже точно.