. - почему-то шепотом окликнул его Эврих. - Эти.. как их...
виллы, оничто... все мысли читают? Все,о чем думаешь?.. Как же они между
собой-то?..
- Не все, - покачал головой венн. - Только то, что ты хочешь сказать.
На самом деле мысленный разговор требовал еще большей строгости к себе,
чемобычная речь.Недобруюмыслькуда легче метнутьвсобеседника, чем
недоброеслово. Та же разница,что между деревянным и боевым мечом в руках
неумехи. Лучшего сравнения подобрать он не мог.
Воттак, сказал себе венн,глядявдаль,где скрылисьза озаренными
скаламикрылатыепсы. Легко жепривыкают к простому:силен, значит,все
можно. Начинают задумываться, только еслиспоткнутся, только если с кем- то
не вышло. А на самом-то деле и мысли быть не должно... И тоже не потому, что
вдруг придут и накажут...
Обэтом многоразговорилаемумать.Еще когдаонбыл маленьким
мальчикоминикто неназывалего Волкодавом.Однабеда -смыслтаких
наставлений постигается лишь с годами, когда успеешь уже нажить и заплаты на
шкуре, и седину в волосах, и сердечную боль...
Эврихвыгляделпришибленнымипотрясеннымсобытиямидня.Вздумай
Волкодав поделиться с ним своими рассуждениями, вряд ли он стал бы по своему
обыкновению насмешничатьи поддевать его. Однакоувенна небыло никакой
охоты затеватьразговоры. Больше всего ему хотелось простолечь и заснуть,
свернувшиськалачикомнатраве, ещехранившейроднойзапахвалявшихся
симуранов. Ему потребовалось усилие, чтобы расстегнуть ремни, сложить наземь
пояс и меч, раздеться догола и полезть возеро мыться. Онмылся тщательно,
действуя не только мылом,но ипеском.Вода была ледяная. Потелу сперва
пошли пупырышки, потом оно стало терять чувствительность.
- Простудишься! - встревоженно сказал сберега Эврих. -Опять кашлять
начнешь!..
Волкодав ничегоему не ответил. Он держалсяближе ктомуместу, где
потокпереливалсячерез край каменной чаши, свергаясь внизводопадом. Вот
пускай и уносит скорее прочь всюсмытую скверну, помогая очиститься если не
душе, так хоть телу...
Ему почему-то вспомнились рассказы Матери Кендаратоб изваяниях Богини
Кан, стоявших в Еенемногочисленныххрамах. По словам жрицы, Богиню Любовь
изображали в виде прекрасной и умудренной женщины с лицом, полным милосердия
ипонимания.Еестатуивсегда держаливладоняхи как быпротягивали
молящимся большие драгоценные камни, ограненные наподобиекапель сверкающей
влаги. Нетозвали выплакаться, словно у материнаколенях,излить свои
слезы в общийсосуд... не тообещали утолить целительной Любовьюдуховную
жажду...или,может,сулилиочистительноеомовение... какматькупает
младенцев...да...этогорноеозерко,тоже чем-то напоминавшее каплюв
исполинских ладонях...
Кан, Богиня Луны, любит тех, кто жаждетдушой. Волкодав никогда ейне
молился.
Эврих отчаялся воззватьк разумувенна и взялся раскладывать костерок
изсушняка, который онизапасливо прихватили с предгорий.