- Идите-кавы своей дорогой, перехожие люди, - посоветовал он незваным
гостям. - А то как бы у меня злые собаки привязь не оборвали.
Двухночей еще неминуло с той поры,кактакие же ночныепришельцы
пожаловали к кострам пастухов, присматривавшихза скотиной богатого соседа,
сыродела. Сыр, сметану изнатноемасло соседа уважали в стольном Галираде,
небрезговалотведатьисамкнес, ГлуздНесмеянович.Однако пришельцы
никакого вежества не понимали.Нахальноводворились к огнюи потребовали,
чтобы работникисейчасже зарезалиимна ужин корову. Да не какую-нибудь
старуюижилистую,а молодую,нежнуюи жирную. Висельников былочислом
семеро, пастухов больше, и пастухи затеяли было дать отпор. Однако нарвались
на отъявленных вояк, наемников, зарабатывавших нажизнь беспощадным умением
драться...В общем, кончилосьделовыбитымизубами и сломанными ребрами.
БлагодарениеХрамнухотьзато,чтоникого неубили.Зато,словно в
насмешку, прирезалисамуюлучшую молочную корову соседа, от которой добрый
сыроделдумалвэтомгодудождаться еще ителеночка.Остальных коров,
разбежавшихсяпо лесу, пастухи инынчеещесобрали не всех. Бортник тихо
подозревал, что сосед,горько плакавшийнадискромсанной тушейлюбимицы,
предпочел бы похоронить вместо нее одного-двух разинь,не сумевших отстоять
хозяйского стада.Усамого Браноха работниковнебыло,толькосыновья,
невесткидавнуки.Пустишь чужаков в дом, ведьнеоберешься беды.А не
пустишь -как разойдутсяеще ульи-топоджигать... Нет, надо гнать сразу и
так, чтобы обратную дорогу забыли. Темболее чтомладший сынишка, Асгвайр,
ужеприник острыммолодымглазом кнарочно пробуравленномуотверстиюи
обнадежил:
-Ихтам, батюшка,всего-то двое и есть. Бранох отстранил меньшого и
посмотрел сам. Если бы перед калиткой переминалось двое беззащитных горбатых
калек, почтенногосегвана, вероятно, укололабы совесть. Но на вытоптанной
плеши стояли два крепких плечистых парня, по виду - сами кого хочешь сожрут.
Особенноне понравился Бранохутот,что былповыше.Унего,ковсему
прочему, ещеи серебрился над правымплечомбезошибочноузнаваемый черен
меча, и бортник понял: Хегг вывелкегоподворьюотставших приятелей тех
семерых.
- Спускай Волчка! - велел он младшему сыну.
Ошейник лютого кобелябыл пристегнут к цепи особым хитрым устройством,
за которое Бранохзаплатилмастерукузнецу два горшка лучшегоцветочного
меда. Как ни рвисьпес, защелка держаланадежно. Затоспуститьмохнатого
зверя легко могла даже маленькая внучка, не говоря уж просемнадцатилетнего
сына.Ненадовозиться,расстегивать непослушнуюпряжку.Надавидвумя
пальцами - и пес полетел...
...Ипесполетел. Бурой молнией через двор, оставивсвирепую подругу
беситься иподвывать нацепи.Потом,без задержки,внарочнодля него
устроенный лаз под калиткой.