И солнца сизый огонь.
Там правды престол...
Но божий орел
Пронесся рядом со мной:
"мой друг, не тянись
В запретную высь,
Коль нету крыл за спиной!
Немногим из вас
Та тропка далась;
Тебе они не чета.
Мой друг, ты и так
Душой не бедняк.
О большем - и не мечтай!.."
Я спорить не стал.
Я попросту встал,
Не жалуясь и не кляня,
И прыгнул вперед...
Паденье? Полет?..
Пусть небо судит меня.
3. На третью ночь
Когда Волкодав покинул ущелье и шелназад, он почувствовал приближение
Отца Мужей и оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть его.
Кого другого,менее знакомого с повадками вилл, подобное зрелище могло
напугать не на шутку. Желтоглазый зверь с мордой пса и крыльями летучей мыши
беззвучноплыл впрозрачномвоздухе прямо на него, вполураскрытой пасти
влажноблестеликлыки.Седовласыйвсадниксиделвыпрямившись,поток
встречного воздухаразглаживалдлинныймехшубы.Оннесталокликать
Волкодава,непомахал ему рукой.Обабылимужчинами,азначит,умели
обходиться без жестов и слов. Соплеменницы Волкодава могли бы еще посмеяться
и добавить, что мужскоенемногословие происходиловосновномот неумения
обращаться со словами и заставлять их складновыражать мысли... Да, подумал
венн. Дома любили посмеяться и пошутить...
Мыш сорвался с его плеча и бросился догонять дальнего родственника. Он,
наверное,не преодолел бы расстояний, которые легкопокрывал симуран, но в
коротком рывке не собирался уступать никому.
Небесныйвсадниклегко скользнулнадсамой землей, отворачивая мимо
лужайки, где происходило сражение. Волкодав последовал завождем. Ему всяко
не хотелось возвращаться кмертвым телам.Его народ полагал,что о павшем
врагеследовалопозаботиться:расстегнутьодеждуи пояс,позволяя душе
вылететьбезпомех, завалить останки камнями, чтобы не добралось зверье...
Пренебреги этим, и мертвые не скоро обретут покой, начнут вставать из могил,
шастать ночами в поисках погубителя...А ипусть себевстают иприходят.
Шестеро убитых не заслуживали того, чтобы называться врагами.
Волкодав не чтил и не боялся их ни живыми, ни мертвыми.
Следуя за ОтцомМужей, он долголез на откосы, спускался собрывов и
прыгалскамня накамень.Возбуждениебитвынеотвратиморассеивалось,
накатывала усталость, хотелось лечь и заснуть. Спустя время виллинский вождь
привел егона берег ручья,бежавшего с ледников ипрыгавшего водопадомв
подставленные ладони скалы. В озерке плескался большой симуран, а его хозяин
сидел на берегу, присматривая за троими людьми.