И не абсолютно замерзшая – частью благодаря внутреннему теплу, а частью Дорадусу – самой яркой звезде в облаке, сиявшей всего в одной трети светового года от нас.
Но самое странное – планета не имела географии. Сорбиты она очень напоминала слегка выщербленный бильярдный шар. Наш домашний физик, лейтенант Джим, объяснил, что планета, судя по «комнатной» орбите, относится к числу бывших «бродячих». Пока не попала во владения коллапсара и не присоединилась к прочим кускам камня, составлявшим систему Дорадуса.
«Массарик II» был оставлен на орбите (для лучшего наблюдения), и катерами перевезли на поверхность строительные материалы.
Все были рады выбраться наружу, хотя планета не отличалась гостеприимством. Атмосфера – жиденький ледяной ветерок разреженного водорода и гелия. Даже в полдень здесь было слишком холодно и все другие газы оставались в жидком состоянии.
«Полдень» – это когда Дорадус находился в зените, ослепительная искра. Ночью температура падала от двадцати пяти по Кельвину до семнадцати, что нас очень затрудняло – незадолго до заката водород начинал конденсироваться, и все становилось таким скользким, что оставалось только сесть и ждать, сложив руки. На заре прозрачненькая радуга вносила единственное разнообразие в монотонный черно‑белый пейзаж.
Грунт был коварный, покрытый гранулками замерзшего газа, перекатывавшимися медленно с места на место под дуновениями бриза. Ходить приходилось осторожно и не спеша, из четырех людей, погибших при строительстве базы, трое просто упали на грунт.
Всем не очень понравилось мое решение строить сначала защитный периметр и противовоздушную систему. Но это соответствовало инструкциям, кроме того, они получали два дня отдыха на корабле за один «рабочий» день. Не так уж щедро, должен заметить, потому что корабельные сутки равнялись земным, а планета совершала оборот за 38,5 часа.
База была закончена менее чем за четыре недели. Мощное укрепление. Периметр диаметром в километр охраняли двадцать пять автоматических лазеров, простреливавших местность до горизонта и реагировавших на любой достаточно крупный объект. Иногда при соответствующем ветре гранулы замерзшего газа слеплялись в снежки и начинали катиться, но далеко они никогда не укатывались.
Дальние подступы к базе, скрытые за горизонтом, охраняло минное поле. Мины реагировали на возмущение местного гравиполя. Чтобы взорвать такую мину, один тельцианин должен подойти к ней на двадцать метров, десантный катер – на километр. Мин было 2800, в основном ядерные заряды по 100 микротонн. Пятьдесят из них – сверхмощные тахионные заряды. Они были разбросаны кольцом, за пределами эффективного огня лазеров.
На территории базы мы полагались на личные лазеры, микротонные гранаты и тахионный ракетомет, который в бою еще не испытывался. Как последнее средство мы могли применить стазис‑поле и массу допотопного вооружения к нему, достаточного, чтобы отразить нападение Золотой Орды, а кроме того, имелась спасательная шлюпка. Если мы потеряем все машины, выигрывая битву, двенадцать человек могут вернуться на Старгейт.
Не стоило заострять внимание на факте, что все остальные останутся здесь ждать смену или свою смерть.
Жилые помещения и координационная помещались под землей. Но все равно, несмотря на относительную безопасность, не было отбоя от желающих выполнять работу снаружи, пусть и тяжелую. Я не разрешал выходить на поверхность в свободное время – иначе пришлось бы постоянно контролировать, кто вышел и кто вернулся. В конце концов пришлось дать разрешение на вылазку каждого солдата – несколько часов каждую неделю. Смотреть там было не на что – плоская равнина и в небе Дорадус – днем, а ночью гигантский овал Галактики. Но это лучше, чем потолок из плавленого камня.
Развлекались они тем, что ходили к периметру и швыряли снежки под огонь лазеров.