Я едва удержал смешок. Конечно же, «трусость» тут совершенно ни при чем. Конечно же, капитан не имел понятия о таком примитивном и невоенном чувстве, как желание жить.
Аварийная ремонтная команда ухитрилась залатать огромную пробоину в борту «Годовщины» и загерметизировать поврежденный сектор. Остаток дня мы занимались уборкой помещений, не прикасаясь, естественно, к драгоценным «уликам», в жертву которым капитан жаждал принести свою карьеру.
Хуже всего было выбрасывать за борт трупы погибших. Особенно тех, у кого лопнули противоперегрузочные оболочки.
Я зашел в каюту Эстеллы на следующий день, едва она закончила дежурство.
– Сейчас тебе ее видеть ни к чему, – сказала Гармония, потягивая из стакана смесь этилового спирта, лимонной кислоты и воды с каплей какого‑то эфира за отсутствием апельсиновой цедры.
– Ей уже ничего не грозит?
– Не совсем. Во всяком случае, следующие две недели. Я объясню. – Она поставила стакан и оперлась подбородком на переплетенные пальцы рук. – Такая рана ничего серьезного не представляла бы в нормальных условиях. После переливания крови мы бы смочили кое‑чем ее внутренние органы и зашили бы рану. Через пару дней она бы уже вставала.
Но имеются осложнения. Еще никто не получал ранение, находясь в коконе оболочки. Пока нет никаких тревожных симптомов, правда. Но мы хотим подержать ее под контролем еще несколько дней. Кроме того, мы боялись перитонита. Знаешь, что такое перитонит?
– Да, приблизительно.
– Произошел разрыв в тканях внутренних органов под воздействием давления. Воспаление брюшины. Поэтому мы полностью стерилизовали полость. Потом мы, естественно, заменили погибшую микрофлору готовой культурой из наших запасов. Это тоже, в общем‑то, обыкновенная процедура, но обычно ее применяют при более опасных ранениях.
– Я понял. – От рассказа Эстеллы мне стало не по себе. Похоже, наши доктора не понимают, что нас совсем не восхищает видение самих себя как мешков из кожи, наполненных непотребным мусором.
– Уже только поэтому не стоит ее беспокоить еще несколько дней. Замена внутренней микрофлоры – это процедура безопасная, но она производит бешеный эффект на пищеварительную систему.
Но опять же, в нормальных условиях ей ничто не угрожало бы. Но мы тормозимся на постоянных полутора «же», а ее внутренние органы и так получили хорошую встряску. И если мы вдруг начнем увеличивать скорость хоть немного выше двух «же», она погибнет.
– Но… нам придется давать больше двух на финальной прямой! Что…
– Знаю, знаю. Но это еще недели через две. К тому времени она уже оправится. Уильям, ты должен посмотреть правде в глаза. Она чудом выжила. И только если повезет, она доберется до Земли. Жаль, конечно, она много значит для тебя, но мы уже стольких потеряли… ты должен свыкнуться с этой мыслью…
Я сделал долгий глоток из своего стакана. Содержимое его ничем не отличалось от коктейля лейтенанта, не считая лимонной кислоты.
– Ты становишься довольно толстокожей.
– Возможно… нет, я просто реально смотрю на вещи. Мне кажется, впереди нам еще не такое придется увидеть.
– Меня это уже не волнует. Едва придем на Старгейт, как можете считать меня штатским.
– Не торопись. Эти клоуны, призвавшие нас на два года, вполне могут растянуть их до четырех или…
– Или шести, или двадцати, или до бесконечности. Но ничего у них не получится. Начнется восстание.
– Не знаю. Если они приучили нас убивать, они могут приучить нас к чему угодно. Даже добровольно остаться на сверхсрочную.
Мрачная перспектива.
Позже мы попытались заняться любовью, но ничего не вышло.