Пудовые кулаки Далура были сжаты, и угадать его намерения было нетрудно. Он подошёл к травнику, рывком поставил его на колени и впечатал кулак в лицо. Травник снова упал. И на этот раз затих.
Далур! Демон тебя сожри, ты совсем охренел? А если убил? Ему много не надо! Арди встала между дварфом и лежащим на полу человеком. Успокойся! Ну!
Далур шумно и глубоко дышал. В глазах плескалась ярость, он пытался обойти Арди, схватил её за руку и потащил наемницу в сторону, освобождая себе дорогу, но девушка схватила со стола кружку и выплеснула содержимое ему в лицо.
В кружке оказалась вода. Она стекала по лицу и бороде дварфа, пока тот глупо хлопал глазами. Багровая пелена, наконец, отступила, взгляд прояснился, и в нём появилось понимание.
Я Э-э Тьфу. Ну с-сука он отпустил руку Арди, резко развернулся на пятках и вышел на улицу.
Девушка подошла к Ингвару, увидела, что грудь травника вздымается, и немного успокоилась. Зачерпнула из ведра ещё воды и плеснула ему в лицо. Вода текла по щекам, смешивалась с кровью, бегущей из рассечённой кожи, и уродливой кляксой расползалась по грязному полу.
Ингвар открыл глаза и попытался встать. Тело не слушалось. Он не слышал вопросов Арди или не понимал их. После очередной попытки подняться на ноги завалился на бок и его вырвало. Ингвар обмяк.
Да твою мать! Не мог ты, мудило корявое, просто ответить на пару вопросов? досадовала Арди над скорчившимся у её ног тела. Да. Нет. На север. Не знаю. Девушка нарочно подражала голосу травника и трясла головой.
Арди сплюнула на пол и пошла из дома. В дверях она почти столкнулась с мужиком. Он попытался зайти в хижину или хотя бы заглянуть.
Что у вас тут случилось? Я слышал крики и грохот!
Характер у вашего травника то ещё говно. А у дварфа тяжёлый, под стать его кулакам. Один нахамил, другой не сдержался. Девушка устало вздохнула и продолжила чуть мягче: Мне жаль, что так вышло. Помоги, пожалуйста, с Ингваром. Его надо уложить и накрыть лоб холодной мокрой тряпкой.
Да что же он ему сказал такенного, что бить сразу?
Иди спроси, раздражённо огрызнулась Арди. Далур на улице, ты с ним чуть разминулся. Но сначала помоги.
Вместе, взяв Ингвара под мышки и за ноги, они аккуратно перенесли его на лежак. Мужик тут же нашёл какую-то тряпку, окунул в воду, отжал и накрыл лоб травника.
Я зайду к нему сегодня ещё, как с ворот сменюсь. Тряпку смочу и посмотрю, как он. Зря твой друг так. Ингвар нормальный мужик так-то. Просто горе у него большое, мужик озабоченно покачал головой.
Так мы и хотели у него узнать, куда сын пошёл, где искать. А он Арди устало махнула рукой. Ладно. Оклемается. Жаль, конечно, что так вышло, но это дела не смертельные. Нам идти надо.
Куда?
Сначала к Гарону. А потом не твоя забота, почтенный.
Когда Арди вышла на улицу с мужиком, тот покосился на стоявшего невдалеке Далура, плотно прикрыл дверь и заторопился к воротам.
Ну? Угомонился? спросила Арди.
Дварф стоял, низко наклонив голову, и молчал. Кулаки то и дело сжимались и разжимались. Ярость угасла не до конца, и было видно, как Далура потряхивает.
Арди принялась навешивать на себя вещи, лежавшие у лавки.
Бери давай Молчуна, и пошли. Темно уж. Ещё к Гарону идти. Но пойду я одна. Ты лучше с Молчуном побудь.
Далур молча взял с лавки безвольное тело и, глядя только себе под ноги, пошёл, словно веса живой ноши и не ощущал.
Пока они с Арди добрались до сеновала, густые сумерки уже переросли в темноту. Далур уложил Молчуна на лежак из сена, застеленный плащом, и накрыл его.
Дай мне трубку, поспрашиваю у Гарона, чья она. Скоро вернусь. Сам дойди пока до хозяйки, узнай, светит нам горячий ужин или нет.
Арди устало взяла протянутую ей тряпицу с трубкой и сунула в небольшой поясной мешочек. Оставила дварфа хлопотать о Молчуне и ужине, а сама выскользнула на улицу.
Далур уселся в сено. Он тяжело дышал и попеременно сжимал кулаки. Дварф старался успокоиться, собрать разбегавшиеся мысли, когда почувствовал привычный холод на спине. Он пробирал до кости и, едва проникнув под кожу, уже не торопился отпускать. Как будто на голую спину взвалили глыбу льда.
Отстаньте! рявкнул в темноту дварф и быстро закрутил головой.
Взглядом бегал из одного угла в другой и обратно, раз за разом. Как обычно, там никого не было.
«Избить пьяницу тоже мне подвиг. Но я не могу позволить так разговаривать с собой каждому, кому вздумается. Особенно такому человеку. Хотя ты уверен, что он хуже тебя, а, Далур? Из-за него хотя бы никто не умер. А ты Ты позор клана. Ты пустая порода, и с этим тебе ничего не поделать».
Собственная вспышка гнева расстроила дварфа, он стал противен сам себе, его окатила привычная волна презрения. Чей-то холодный и тяжёлый, как мельничный жернов, взгляд упёрся аккурат между лопаток. Он давил сильнее прежнего. Далуру казалось, что вот-вот его кости затрещат.
Уходите, пожалуйста прошептал Далур и зажал уши. Он принялся раскачиваться и затравленно озираться. Я опять всех подведу. Я Я не хочу. Хватит! Я не мог ему спустить этого с рук! Слышите?
Как и всегда, ему никто не ответил. Только холод на спине стал расползаться ещё дальше. Он сводил жестокой судорогой плечи и стискивал сердце, словно когтями.
Далур опёрся дрожащими руками на свой топор и тяжело встал. Крупные капли пота бежали по его лицу, но дварф ежился, словно на ледяном горном ветру, и неровно дышал. Он то и дело сбивался с ритма и старался успокоить хотя бы дыхание. Дварф бросил затравленный, полный боли взгляд в самый тёмный угол и быстро вышел под начавшийся дождь.
Глава 3. Иголка хвои в еловом бору
Когда Далур открыл глаза, едва рассвело. Серый холодный свет сочился в многочисленные щели сарая. Дварф поёжился и опасливо осмотрелся вокруг. Молчун крепко спал, свернувшись калачиком, и размеренно сопел дыхание его было глубоким и ровным. Хороший знак.
Арди рядом не было.
Далур вяло натянул сапоги и снова уселся на лежак. Поёжился от утренней прохлады и принялся вычёсывать бороду внушительным гребнем с редкими зубцами. В голову настырно лез вчерашний вечер и стыд за несдержанность. Далур ещё раз испуганно покосился на ближайший угол, но там было пусто.
Всё на сеновале дышало миром и покоем.
Далур закончил чесать бороду и взялся за холодную, оставшуюся со вчерашнего вечера кашу. Он съел ровно треть и вышел на улицу.
Посёлок нехотя просыпался. То здесь, то там прохаживался по своим делам народ. Со всех сторон драли горло поселковые петухи. На улице было ещё свежее, чем в сарае, и эта прохлада смахнула с дварфа остатки сонливости. Далур заложил большие пальцы за широкий пояс и покачивался с пятки на носок. Взгляд блуждал по небу и то и дело цеплялся за подсвеченные рассветными лучами облака.
Из-за угла вынырнула Арди. Далур перевёл взгляд на неё и недовольно хмыкнул:
Могла бы и предупредить, гулёна.
Раз уходила, значит, надо было. Вы всё равно спали, как два кота у печки. Пойдём Молчуна поднимать. Солнце уже высоко.
Они зашли в сарай, и Далур осторожно растормошил человека.
Эй! Просыпайся давай! Ты как, братец?..
Молчун открыл глаза и уставился куда-то сквозь Далура.
Ты меня слышишь? Видишь? дварф помахал своей большой ладонью перед лицом человека.
Молчун снова закрыл глаза и поморщился:
Да. Я Ох, голова Мы, а лес? Сука, как гудит спрятал лицо в ладонях и застонал.
Далур протянул ему флягу:
Держи, попей. Будет очень горько, но голова прояснится. Пей это весь день. Ты знаешь что Вставай давай и поешь, там осталось со вчера немного каши и хлеба. Приходи в себя и готовься. День будет долгим и, думается мне, тяжёлым. Для тебя-то в твоём состоянии и подавно. Дварф посмотрел, как морщится Молчун после глотка, усмехнулся и хлопнул того по плечу: Давай-давай пей. Это лекарство.