Он, против обыкновения, был абсолютно спокоен. Я увидел его потому, что ожидал его появления трибуны чуть ли не скандировали «Тристан, Тристан!», и Зед не мог не услышать этих криков. У меня вспотели ладони, и сердце трепыхалось как овечий хвост, когда я увидел проступающую из темноты золоченую грудь сиятельного, а затем его горящие глаза.
Он просто стоял и смотрел на трибуны, выискивая знакомое и ненавистное ему лицо. Лар, проходя мимо него, нечаянно задел его плечом, но Зед словно не заметил этого. Он понимал, не мог не понять он проиграет принцу Лару, проиграет, и этот недоносок, этот Тристан, вызовется сразиться с победителем. Лар, этот благородный недоумок, не сможет отказать народному герою вон как вопят восторженные почитатели: «Тристан!». Еще и скажет, что для него это огромная честь Тристан выйдет и тогда не зависимо оттого, кто из них двоих победит, Тристана заметит Дракон. Он уже его заметил это для него трибуны выкрикивают имя Тристана. А если Тристан покажет себя, а ему, как ни горько это признавать, есть что показать, государь приблизит его к себе. Да это, в общем-то, и не важно. Государь уже решил это, и ему нужен лишь предлог для того, чтобы приблизить к себе неизвестного никому человека.
И тогда Тристан, тот, кто встал у него, сиятельного и могучего Зеда на пути, тот, который осмелился отнять у него, у Зеда, его кусок, который оскорбил его, это ярмарочное дешевое дерьмо, станет ему ровней Или нет! он станет выше него, потому что сам Зед давно в опале. Ловок, сопляк и смел вот на чем он выезжает. Никто, кроме него, не осмелился бы выступить открыто против принца Зеда, и это немаловажный плюс в его пользу.
Мы явно недооценивали сиятельного Зеда, думая, что он лишь кулаками размахивать умеет. Нет он умел соображать, и довольно быстро. Все эти мысли, что я здесь высказал, пронеслись у него в мозгу за считанные мгновения, пока он искал в толпе лицо Черного. И даже более того увидев, наконец, нас обоих, и лишний раз убедившись, что это именно мы, и что мы не ушли, он развернулся и быстро ушел в тень, пока его не заметил кто-то из свиты Дракона.
Это действительно Тристан. И если выиграет Лар, то все будет так, как и предполагается.
Значит, Лар не должен выиграть, чтобы Тристан вышел не против Лара, а против Зеда.
Тогда некого будет Дракону приближать к себе
Вся эта страшная сказка пронеслась в моей голове и выглядела она так правдоподобно, словно я умел читать чужие мысли. Казалось бы, что произошло? Да ничего; ну, вышел человек на миг, оглядел вопящую в восторге публику, и снова скрылся, его и не заметил никто, кроме меня. Но я умирал от страха от страха за Черного.
Черный, остановись! зашептал я, дергая его за рукав. Зед! Ты его видел? Он только что выходил посмотреть на тебя!
Да ну?
Он что-то замыслил, вот увидишь! Он что-то придумал, он не даст тебе драться с Ларом! Он сделает так, что тебе придется драться с ним самим!
Черный посмотрел на меня холодным злым взглядом:
Это было бы еще лучше, произнес он смешным напыщенным тоном, стараясь казаться крутым. Мне будет приятно разделать его под орех!
Какой орех?!
Грецкий.
Ты с ума сошел! Он убить тебя хочет!
Черный упрямо молчал; я, сходя с ума от страха, вновь уставился на арену там разворачивалось последнее представление, и режиссером был сиятельный Зед.
Их осталось трое Лар, как я уже говорил, выиграл у своего оппонента, и теперь готовился драться Зед. Против него стоял некто Воканна, этакий бодрящийся идиотик. Мне он не понравился еще в отборочных турах хоть и силен он был, и брав, но было в нем что-то отталкивающее. Какой-то он был трудно объяснить. Неприязнь эта была у меня скорее на подсознательном уровне. Мне казалось, что он глупый, что его шутки детские, и он хохочет над ними сам больше всех. Его вечно улыбающаяся физиономия с яркими губами наводила меня на мысль о том, что он лопает жирные беляши и целует девушек, не утирая губ. Бе-е! Не знаю, почему я был так против него был настроен, ведь наши комментаторы в один голос пели ему дифирамбы и всячески его расхваливали больше, чем моего фаворита-Наадира! как покорителя диких племен и победителя кровожадных варваров. Интересно, он свою роскошную шевелюру и в походе начесывает и окропляет эфирными маслами? Ишь, как воняет
Он вышел покрасоваться в своем шикарном синем шелковом халате, высоко подняв голову с пышной прической. Его красный рот улыбался до ушей, принц похохатывал, чувствуя себя не в своей тарелке.
Зед, такой же молчаливый очень, очень тревожный знак! и собранный, не похожий на себя (а впрочем, это и был он настоящий, если отбросить всю праздничную мишуру), целеустремленный, как бульдог, вышел против него. Он смотрел на Воканну очень спокойно и без злости. На его лице вообще не было никаких эмоций. Он не мог ненавидеть его; для Зеда это был не человек это было средство, важное средство для достижения его цели А свою ненависть он оставил для другого.
Он что-то договорить я не успел Зед обрушился на Воканну так внезапно, что ахнул и подскочил на ноги весь стадион, а Воканна наконец-то перестал противно похохатывать, и его масляный похотливый рот стянулся в кучку, стал похож на кротовую нору.
Это была жуткая рубка; еще более жуткая, чем с Равеном главным образом оттого, что Воканна был сильнее и дольше мог сопротивляться. А еще Зед порадовал зрителей множеством острых моментов. Другими словами он готовил ритуальное убийство. Посвящение.
Это я понял, когда Черный подскочил и закричал что-то страшным голосом, вытянув руку вперед. Воканна уже не веселился; исчезло с его лица и недовольное выражение обиженного мальчика оно сменилось жутким страхом, губы его побелели и тряслись, и руки тоже, что затрудняло его действия.
А Зед (я об этом читал, но никогда не видел воочию) очень спокойно обрабатывал свою жертву.
В книге это описывалось, как очень старинный ритуал. Давно, на заре времен, когда Мирные Королевства были отнюдь не мирными, принцы приносили своим сюзеренам в жертву своих врагов посвящали. Делалось это особым образом: в бою, решив убить врага в честь Дракона, его принц вначале распарывал сопернику одежду, не раня его самого, в строго определенных местах (накрест на сердце, на плечах, отрубая рукава, на поясе, оголяя живот, и под конец жертве отрубалась голова). Смысл такого поведения был прост принц словно говорил: я мог бы отрубить человеку руки и лишить его возможности добывать себе пищу, я мог бы распороть ему живот, и он бесславно умер бы в муках, я мог бы убить его моментально, вырвав ему сердце. Но я убиваю его ради моего повелителя и подарю ему голову моего врага.
Это было наивысшим признанием и самым дорогим подарком, какой только человек мог преподнести Дракону тогда, в древности. И Дракон не мог не взять его.
И теперь тоже древних ритуалов никто не отменял
Воканна понял, что обречен, как только Зед ему наметил сердце. Обычно на турнирах не целятся в грудь вообще, чтобы ненароком не проткнуть это самое сердце.
И он завыл совершенно позорно, как блеют жертвенные агнцы. Он выл и отбивался, не стараясь, впрочем, победить он странно надеялся, что Зед вдруг остановится или передумает, подчиняясь его капризу. Но Зед не останавливался и Дракон, стиснув когтистые лапы на подлокотниках своего ложа, не мог остановить бой, потому что он шел во славу его, и ради него, и он не имел права отказываться от такого подарка
Скотина! проорал Черный, багровый от злости, с досадой ударяя кулаком по спинке впереди стоящей скамьи. Кажется, он догадался о замысле Зеда, догадался вперед, чем я в моей шумящей голове только-только складывалась воедино картина происходящего, и ритуальное убийство с трудом, но вписывалось в реальность. Это нечестно, ты, скотина!