Мы обсудим эти важные вопросы позже. Я сожалею, что вы нашли этот способ общения оскорбительным, но я вынужден был так действовать по причине крайней необходимости. Следующий шаг за вами. Пожалуйста, сделайте все, что возможно сделать, пока у нас есть время.
Профессор Тиллштен запротестовал сначала, а потом призадумался.
– Вы правы. Нам не следует терять времени на аргументы. Я сообщу о моих выводах по поводу этого безумного и абсолютно тупого дела позднее. Сейчас мы вернемся к работе.
Он развернулся на каблуках и вышел.
Когда дверь хлопнула, закрываясь, Кирилл открыл один глаз и вздохнул.
– Вы слышали все? – спросил Роб.
– Да. – Но я чувствовал себя слишком утомленным, чтобы быть втянутым в этот разговор. Вы сделали все достаточно хорошо и без моей помощи.
– Как вы себя чувствуете?
– Прекрасно! Достиг наивысшего уровня. Док воткнул в меня так много иголок с наркотиками, что я чувствую себя подушкой для булавок. Обычная пересадка кожи, как он сказал. Но на время мокрые компрессы сделают свое дело.
– Вы должны находиться в госпитале.
– Я буду там... Но не раньше, чем все закончится. Жаль вашего сержанта...
Роб посмотрел на дно кофейной чашки и кивнул.
– Грут был классным парнем. Он спас нас всех, возможно, весь этот чертов мир – на пути в небытие. Если мы переживем все это, я собираюсь сделать все, что от меня зависит, чтобы он получил от Конгресса медаль Чести.
– И орден Ленина. Он будет первым человеком и, возможно, последним, получившим высшие награды от обеих стран.
– Так сделаем это! – подобная мысль пришлась по вкусу Робу. В особенности, русская награда... Это наделает много шума в его родном городе на юге Африки.
Яркие лучи света прорвались в темноту снаружи, и они оба повернулись, чтобы посмотреть, как сверхзвуковой реактивный лайнер опустился через защитный экран и загремел над посадочной полосой. Пронзительный визг реактивных турбин усилился, самолет с шумом замер в воздухе.
– Пойду взгляну на посадочную полосу, – сказал Роб. – Им придется садиться круто с противоположной стороны, но места по видимости хватит. По крайней мере, на этой стороне барьера нет ветра.
Несколькими минутами позже посадочные огни снова появились, и самолет стал садиться внутри невидимой занавески, которая отсекла плохую погоду от посадочной полосы. Здесь места было не слишком много, но пилот попался опытный: самолет, встав на дыбы, резко замер, добрую сотню ярдов не докатившись до преграды на посадочной полосе.
– Их надо привести сюда, – сказал Роб. – И у меня такое ощущение, что весь этот бардак должен, наконец, разрешиться.
Генерал Беллтайн ввалился в дверь вместе с генералом Соболевским, следовавшим за ним по пятам. Надя Андрианова вошла последней, спокойно закрыв за собой дверь.
– Что нового произошло с тех пор, как мы в последний раз разговаривали? – спросил Беллтайн.
– Ничего, сэр. Контактов с врагом не было. Команда ученых сейчас в корабле, как вы и приказывали.
– Мы приняли от них сообщение через станцию в Сибири. Мы приставили вооруженную охрану к чужаку, находившемуся там. Он был возбужден, особенно, когда получил последнее сообщение от командующего крепостью на Луне. Оно очень краткое. Надя, прочитайте его.
Надя достала кусок бумаги.
– "Сожалеем о насилии, имевшем место на антарктической станции. Прекратите там ваши операции, и ваши города будут спасены от уничтожения".
Она подняла глаза.
– Сообщение не подписано?
Беллтайн мрачно кивнул.
– Козлята сняли перчатки. Это открытая угроза. И хотя она не подписана, мы уже знаем, что оба народа чужаков действуют совместно.
– Вы намерены следовать инструкциям? – спросил Роб.