Карета прогрохотала по понтонному Николаевскому мосту58 через Ангару и закачалась по грунтовой дороге Почтамтской улицы59, углубившись в город.
Пётр посмотрел в окно, вспоминая облик восточносибирской столицы. За три года здесь ничего не изменилось, разве что военные с улиц совсем пропали (в 1905-м Иркутск солдатами и офицерами был переполнен). Всё тот же странный город, где изыск красивых каменных домов несуразно контрастировал с полным отсутствием мощёных улиц. Дороги в Иркутске были только грунтовые, часто разбитые, и в сырую погоду здесь на улицах царила невероятная слякоть. В столице Сибири происходило слияние города, стремящегося к современности, и провинциальной деревни. Это был какой-то переходной город, состоящий из столичного изыска и деревенского запустения, которое на его окраинах, с коровами да свиньями на улицах, просматривалось особенно заметно.
Пётр вспомнил о газете и быстро осмотрел её первую полосу. «Ведомости» были вчерашние, от 26 апреля. В их официальной части под приказами стояли должности и фамилии исполняющего обязанности иркутского генерал-губернатора генерал-лейтенанта Брилевича и исправляющего должность губернатора Югана. Только для выяснения и уточнения этих двух главных иркутских лиц Пётр газету и купил. Ему надо было понимать, к кому в случае острой нужды здесь обращаться.
Брилевича Пётр знал и поэтому его назначение сюда воспринял сюрпризом. Тот был известным в Петербурге генералом, знакомым его отца. Когда осенью 1905-го Пётр проходил дома под присмотром семьи реабилитацию, Брилевич даже наведывался к ним в усадьбу и имел с ним пусть короткий, но душевный разговор. Короче, с нынешним иркутским генерал-губернатором, так совпали звёзды, Пётр был знаком через своего отца лично. Это был достойный человек, к которому можно было смело обращаться за помощью. Югана Пётр не знал и что он собой представлял, не имел понятия. Но это было уже не важно: лично знакомый ему генерал-губернатор статусом был выше; этой иркутской фигуры было предостаточно.
Карета, пройдя по Почтамтской улице с версту, свернула направо, на Амурскую улицу60 и, прокатившись по ней немного, остановилась перед симпатичным жёлтым двухэтажным зданием гостиницы, построенным в стиле модерн, на которой висела большая надпись «Отель Централь».
Пётр спрыгнул на пыльный грунт и обратился к извозчику:
Вы случаем не знаете, где в Иркутске живёт купец Черных?
Купцов с такой фамилией живёт здесь несколько, ответил тот. Какой конкретно нужен?
Торговец пушниной с Тунгуски, друг бывшего губернатора Моллериуса.
Яков Черных, есть такой, но в Иркутске он не живёт, бывает изредка. Его дом расположен на Преображенской улице61, его здесь все знают.
Пётр дал рубль сверху и немедленно вошёл внутрь гостиницы.
В вестибюле кроме одинокого, скучающего за стойкой портье худенького престарелого мужчины важного налощённого вида никого не было. Убранство вестибюля было богатым (с грунтовой пыльной улицы Пётр словно шагнул в другой мир). За стойкой на стене возле больших часов располагался настенный телефонный аппарат.
Увидев Петра одетого скромненько, в сереньком пальтишке да в кепке, портье даже не удосужился оживиться. Он посмотрел на него скучающим взором, словно увидел очередного уличного проходимца, зашедшего поглазеть на прогрессивный изыск.
Пётр подошёл к стойке и положил на неё свой фиктивный паспорт62.
Мне нужен хороший номер на втором этаже с видом на улицу, требовательно сказал он, не намереваясь долгое время выступать в облике случайного прохожего. Пока на пять дней.
Три рубля в сутки.
Пётр достал из кармана пятнадцать рублей и положил их на стойку. Увидев деньги, портье тут же оживился. Он оценил внешность гостя новым взглядом и раскрыл его паспорт.
О, так вы из Санкт-Петербурга! воскликнул он. Что же вы сразу мне не представились?!
Пётр пожал плечами. В целом, он был не против четверть часа поболтать с этим человеком. Тот наверняка был осведомлён по иркутским историям, а Петру дополнительные сведения по городу сейчас совсем бы не помешали.
И что в столице слышно, Моллериусы к нам не возвращаются? спросил портье, аккуратно переписывая данные паспорта в свою книгу.
Нет, не возвращаются.
Жаль. Мы тут без них заскучали.
С чего это вдруг?
Ах В нашей губернии мы вспоминаем их с удовольствием. Очень приличная семья, много для города сделала. В особенности в страшные 1904-й и 1905-й годы, когда война была. Город-то наш войной едва не разорён был! Сколько здесь солдат расквартировалось тогда, уму непостижимо тысячи тысяч! Сами понимаете: антисанитария, недостаток продуктов, денег в казне, теснота да суета на улицах. Вон, вокруг города весь лес на обогрев лагерей вырубили. Ужас! А раненых сколько с фронта привозили к нам человек по сто в день. Мы-то что, мы-то ладно, как-нибудь справлялись, а сиротам как жилось в приютах, малоимущим, нуждающимся? Моллериусы даже в таких жутких условиях находили для них средства на продукты питания. Ох, множество людей они спасли от голода неминуемого!
А что же ваш новый губернатор Юган?
Портье махнул рукой:
Непонятный он. Что-то, может, и пытается делать, да результата не видно. То ли времени у него освоиться не хватает несколько месяцев как в должности, то ли не справляется. Только я вам это по секрету! Не велите наслать на меня его гнев!
Хорошо. А к генерал-губернатору как вы относитесь?
Портье поозирался по сторонам и наклонился к нему через стойку:
Селиванов человек строгий и всю губернию в руках держит. Но сиротам без Моллериусов житься стало туже. Нет ему дела до простого люда!
Какой Селиванов? Я в газете прочитал, что Брилевич!
Портье внимательно рассмотрел газету, которую ему протянул Пётр.
Да не, отмахнулся он, иркутский генерал-губернатор Селиванов, а Брилевич его помощник! Видать, Селиванов то ли в отпуске, то ли в отъезде, и поэтому приказы за него сейчас Брилевич подписывает! Резиденция генерал-губернатора располагается в доме купцов Сибиряковых на Набережной улице63, недалеко отсюда. Мимо никак не пройдёте: там красивый трёхэтажный каменный дворец, приметный издалека.
Пётр молча взял протянутые ему ключи от номера и, недовольный, зашагал к лестнице.
Вас проводить? поинтересовался портье. Мой помощник сейчас мигом вас с комнатой ознакомит!
Пётр отмахнулся и зашагал по ступеням лестницы.
Услышав за спиной звук дверного колокольчика, он невольно на лестничной площадке остановился и прислушался. В вестибюль с улицы зашёл какой-то человек не помешало бы взглянуть, который. Пётр вернулся на несколько ступеней. На стене вестибюля возле лестницы висело большое зеркало, в которое можно было подглядеть стойку. Пётр осторожно встал так, чтобы видеть вестибюль в самый краешек зеркала, при этом самому оставаясь в тени от наблюдения.
Перед стойкой боком к зеркалу стоял крепко сложенный мужчина среднего роста, лет тридцати на вид. Он имел чёрные волосы, решительные черты выбритого лица. Одет он был в чёрное полупальто. Подозрительно поглядывая в сторону парадной лестницы, на которой прятался Пётр, он негромко с портье о чём-то разговаривал. Слов разобрать отсюда было невозможно.
Пётр увидел, как мужчина положил на стойку денежную купюру, но не за оплату номера, потому что портье немедленно убрал её в свой карман. Затем он положил ещё деньги, за которые уже получил ключ. С портье он продолжал о чём-то разговаривать, а тот отвечал ему испуганно, быстро кивая головой.
Быстро всё сообразив, Пётр скорым шагом, едва удерживая себя от бега (чтобы не нарушать тишины), поднялся на второй этаж и, осмотревшись на нём, зашёл за приоткрытую дверь подсобной комнатки, в которой располагались принадлежности для уборки. Прикрыв дверь, оказавшись в полумраке, он внимательно здесь осмотрелся. Увидев толстый шёлковый шнурок на порванных шторах, валявшихся скомканными на деревянном стеллаже, он отрезал своим ножом его кусок длиной с аршин и спешно убрал в карман брюк. Вытащив из кобуры револьвер, он аккуратно взвёл курок и сжал рукоять обеими руками.