* * *
Кирилл резко открыл глаза. Ему показалось, что он даже вскрикнул при этом.
Несколько секунд потребовалось, чтобы понять, что он проснулся в своей постели. Яркое солнце врывалось полуденной жарой сквозь окно, освещая стоящий под ним стол, на котором мирно дремала уже остывшая чашка кофе. Солнце отражалось от полированной поверхности белого фарфора и зайчиками играло на подушке Кирилла.
Кирилл еще пару минут повалялся в постели, приходя в себя. Перед тем как встать с кровати, он заметил на стене ходики, маятник которых висел в молчаливом бездействии.
Кирилл поднялся с постели и снял часы. Он внимательно осмотрел ходики, потрогал пружину, завел их, но ничего починить так и не смог.
В какой-то момент Кирилл ощутил, что не один в спальне. Он увидел Варю и улыбнулся, немного застенчиво, словно его застукали за неподобающим занятием. В оправдание только и смог выговорить:
Встали что-то
Да, я заметила! Варя улыбалась своей искрометной и такой по-детски чистой, искренней улыбкой. Иди умывайся, соня
За завтраком, который, впрочем, можно было назвать не иначе как обедом, Кирилл и Варя выглядели счастливыми молодоженами. В каждом движении читалась нежность и любовь.
Варя приготовила бутерброд и подала его Кириллу.
Так что это ты сегодня разоспался?
Сам не знаю Такого за мной никогда не водилось, Кирилл пожал плечами.
Наверное, сон приятный видел? в голосе Вари не было и нотки серьезности, лишь одно озорство.
Кирилл прекратил жевать, задумавшись. Бутерброд замер в его руке. Варя вопросительно посмотрела на Кирилла.
С тобой все в порядке?
Сон точно! Мне сон снился. Не сон, а бред какой-то. Я словно в свою книгу попал. Только там героя встречал слуга Властелина Смерти, готовый проводить его в чистилище, а у меня во сне обычный мужчина. Вроде бы Но все равно странно это.
Давай подробности! Заинтриговал
Кирилл пересказал сон. Варя выслушала и заявила, что это все понятно, ведь Кирилл провел последние полгода в огромном напряжении. Он написал самую успешную книгу за свою карьеру. Далась она тяжело, никак не хотела получаться, складываться во что-то единое и интересное. Но в конце концов Кирилл нашел подход к этой истории и написал ее. Книга всколыхнула читательский интерес. Все это не могло пройти без последствий.
Я считаю, что этот сон психологическое зеркало твоих переживаний во время написания книги. Ты вкладывал в нее всего себя, вот и отдается эхом.
Уверен, ты права! В любом случае сон закончен, ура реальности!
Кирилл встал и вновь обнял Варю.
Я в издательство, переговорю с Джереми по поводу контракта на новую книгу.
Передавай Джерри привет!
Вот еще! Пусть сам за приветами приезжает, много чести!
Они поцеловались, и Кирилл ушел. Варя еще некоторое время посидела, задумавшись над словами Кирилла, потом махнула рукой и встала мыть посуду.
* * *
Джереми встречал Кирилла на пороге своего кабинета. Главный редактор издательства, Джереми Рассел, родом из Америки. Его семья приехала в страну, когда молодому Джереми не было и семи лет. Приехали они по работе, помогали в техническом оснащении спортивных объектов. С тех пор неведомым для самого Джереми способом они остались тут жить. Он помнил все тяготы, с которыми столкнулась его семья, преодолевая сопротивление Штатов их отпускать, но в конце концов все улеглось. Джереми окончил русскую школу, затем поступил в институт и успешно получил диплом о высшем филологическом образовании. Обладающий ярким поэтическим талантом, Джереми поступил в литературный институт, где они и познакомились с Кириллом, который учился там же, уже имея к тому времени высшее математическое образование. Их дружба растянулась на долгие годы, несмотря на серьезную проблему личного характера: они не смогли поделить девушку. Из-за этого их дружба разрушилась, но лишь на несколько лет. Потом их вновь свела судьба. Сначала работа, сотрудничество, общие цели, потом возвращение прежних отношений и гармония. Кирилл гордился своим другом и был многим ему обязан. Взлет на самые высоты читательского рейтинга это во многом дело рук Джереми. Оба это знали. Один не подавал виду, а другой никогда не забывал.
Приветствую тебя, гений! Джереми распахнул руки в объятия.
Мне так часто говорят схожие слова, что скоро придется в это поверить, Кирилл обнял Джереми, постучав ладонью ему по спине.
Большой, просторный кабинет с витражными окнами казался залитым светом. Белые стены и в тон им мебель только подчеркивали воздушность и чистоту помещения. Это место всегда ассоциировалось у Кирилла с маленьким, локально выстроенным раем в его сугубо атеистическом понимании.
Джереми усадил Кирилла в мягкое кресло, а сам уселся на краешек стола. Хоть они и были друзьями, Джереми всегда находил моменты, детали и нюансы, чтобы показать, кто из них есть босс. Делал он это автоматически, не специально, и было всегда забавно наблюдать, как он краснеет и теряется, когда ему об этом говорят.
Кофе?
Спасибо, но Меня Варя уже им напоила, а ты ведь понимаешь разницу между ее волшебным напитком и вашим офисным энергетиком, который ты по недоразумению называешь «кофе»?
Джереми улыбнулся и кивнул, поднимая вверх руки, указывая этим, что спорить он не собирается.
Кстати, привет тебе от нее! Забегал бы к нам почаще!
Очень мило с ее стороны! Заскочу на днях, Джереми расплылся в улыбке, затем хлопнул в ладоши, словно в предвкушении чего-то захватывающего. А теперь, когда с церемониями покончено, давай нырнем в наши дела.
* * *
Кирилл неспешно бродил по магазину между стеллажами, заполненными соленьями и консервами, и задумчиво смотрел на товар. Возле банок с корнишонами он задержался. Рассмотрев несколько производителей и отбраковав большинство, Кирилл взял в руки две банки и уставился на них.
Кирилл не любил выбирать. У него с детства опускались руки, когда возникала такая необходимость. Само слово «выбор» ему ужасно не нравилось: грубое, обязывающее что-то сделать. Не любил Кирилл и сам процесс. Когда-то в школе его ловили старшие пацаны и утаскивали за гаражи. Трое держали по ногам и рукам, а один, самый крупный и наглый, по кличке Боб, с мерзкой, ехидной улыбкой давал ему выбор: «В живот или по чайнику». «Чайником» в данном случае называли его голову, которую родители всегда просили беречь. Поэтому Кирилл выбирал живот. Он помнил ту боль и унижение. Когда воздух в горле сжимался, становился острым, разрезающим легкие, а боль, пронизывающая живот, распространялась по всему телу и отдавалась в голову. Помнил он и смех. Слезы обиды солеными ручейками на щеках на долгие годы просочились в память отвращением к этому слову и процессу выбору. Хотя, когда Кирилл подрос, он осознал, что, по сути, ему тогда вовсе не давали выбора. Но это уже мало что могло исправить.
Кирилл встряхнул головой, отгоняя воспоминания, и вновь уставился на банки с огурцами. Новая марка, появившаяся тут впервые, была отправлена на полку, а выбрал Кирилл старую, проверенную годами. Все-таки в продуктах и в некоторых других вещах таких как одежда, автомобили, музыка он был консерватором. Во всем другом предпочитал новое и неизведанное. А еще он консерватор в любви жуткий однолюб. Так уж бывает.
Кирилл подошел к кассе. Небольшая очередь из трех покупателей не очень понравилась ему. Не любил Кирилл стоять в бездействии. Очереди вызывали в нем тоску. Ощущение, словно жизнь съедала у него время, потраченное ни на что. А так хочется тратить его на пользу. Поэтому Кирилл всегда избегал любых бюрократических дел, неизменно влекущих за собой стояние в очереди. Ожидание не его конек.