Найла отошла. Посмотрела на забинтованные стекла и могильный свет заката, просачивающийся сквозь паруса. У нее сразу закружилась голова. В вибрации металла что-то изменилось.
Сбавь узлы! приказала Найла.
Всего четыре с половиной, всё под контролем, не оборачиваясь запротестовал Сарган.
Сделай три! Ты все время бережешь тормоза. Пусть Найла и пропустила пару лишних стаканчиков, талант никуда не делся: свой корабль она чувствовала каждой клеточкой и сердце ее билось в унисон с сердцем корабля.
Мудрое решение, заметил Дхакритт, уставившись на отражение в лобовом стекле.
Найла посмотрела на обоих офицеров. Сарган и отравитель два человека, два полюса, но оба одинаково важны для успешного выполнения любой миссии. Если удастся провести Сиракк по каньону целой и невредимой, во многом это будет их заслуга.
Я кое-что должна вам сказать, громко произнесла Найла. И снова почувствовала непреодолимое желание выпить. Жаль, что этой ночью ей вряд ли удастся вернуться в каюту. Пожалуйста, послушайте меня внимательно. Девушка соединила руки за спиной и подошла к стеклу, повернувшись спиной к офицерам.
На мостике повисла гробовая тишина.
Вдруг раздалось позвякивание. Вошел Азур.
Что происходит? сказал он на металлоязе. На всем корабле только и разговоров, что
Сарган и отравитель обернулись.
Найла не ответила, с невозмутимым видом вглядываясь в узкий проход впереди. Солнце больше не освещало ущелье. На носу корабля были зажжены все факелы, а песок оставался почти синим.
Впереди, в глубине Великой низменности, есть препятствие, сказала она, не обращая внимания на Азура. Но мы сможем его преодолеть. Найла запнулась. «Неправильно это, подумала она. Не с офицерами я сначала должна вести этот разговор».
Как? потребовал ответа Азур.
Да замолчи ты!
Она выкинула из головы все мысли, заглушила все звуки, погасила весь свет. Закрыла глаза, задержала дыхание.
И услышала его.
Среди скрипа и визга тормозов оно пульсировало где-то далеко и очень тихо.
Девушка принялась убаюкивать сердце, стучавшее в металле. Медленно-медленно она настраивала его ритм в унисон со своим. Только почувствовав, что стала с кораблем одним целым, Найла обратилась к Сиракк. И рассказала ей все, не упустив ни одной мелочи: рассказала о глыбе между камнями, о своих сомнениях, о безумной идее
Но я буду с тобой, сестричка. Я и
Твоя дочь.
Найла вздрогнула. Неужели неужели она правильно услышала?
Что?
Сердце вдруг сделало лишний удар. Что-то не так.
Вторжение.
Найла распахнула глаза, резко повернулась и уставилась на отравителя.
Вы?
Дхакритт не отрываясь смотрел на нее. Испепеляющим взглядом.
Она почувствовала его злобу, его слепую ненависть. Этот человек что-то скрывает. А то, что скрыть он не может, сыплется наружу словно раскаленные искры.
«Как, черт подери, ты попал на борт моего корабля, мерзавец?»
Найла этого не помнила, точнее, предпочла забыть, чтобы не винить себя за легкомыслие. За свою огромную ошибку она расплачивается до сих пор.
Девушка попыталась вернуть себе контроль и восстановить дыхание, но тщетно.
Увы, Сарган, ты здесь один, кто этого еще не знает, еле слышно сказала Найла. И я должна рассказать тебе обо всем. Ведь именно ты будешь отдавать приказ команде.
Что со мной было? Ясир с трудом ворочал языком. Стены, стол все вокруг расплывалось перед глазами. При бледном свете свечей он посмотрел на свои руки они оказались измазаны засохшей кровью, все в царапинах и порезах. Ясир положил их на стол, ладонями вниз.
Моргнул. Закашлял.
Вместо остатков ужина перед ним лежал лист металла, на рваных краях которого запеклась кровь. Видимо, о них он и поранился.
Но это было не здесь!
Спазмы в горле. Ноги сводит судорогой.
Сидевший напротив Мелакко осторожно положил свою ладонь на руку Ясира. Ладонь была липкая и холодная. Шершавая как камень.
Мальчик в растерянности посмотрел на него и прошептал:
Что ты со мной сделал?
Мелакко убрал руку и облизал губы. Потом показал три пальца и спросил:
Сколько пальцев, Ясир?
Три.
Отлично. Ты снова с нами. Мелакко слегка ударил его по уху и дернул за нос. Вот ведро, возьми, тебе понадобится.
Ясира замутило и вывернуло наружу прямо на пол.
Снять колеса? Она что, совсем с ума сошла?!
Найла поворошила угли палкой и внимательно посмотрела на свою команду. Этот костер моряки разожгли чуть поодаль от корабля, в закрытом от ветра месте. Присев рядом с капитаном, любой мог насладиться зрелищем укутанной в саван парусов Сиракк, не мешая работе экипажа.
Тут и там виднелись факелы, воткнутые в песок или закрепленные по несколько штук сразу связками на бортах корабля, словно большая гирлянда, только вот радоваться было нечему. Работа по съему колес шла полным ходом, и до самого восхода солнца передышки ждать не стоило.
В команде было тридцать человек солдаты инженерных войск и специально обученные рабочие, вооруженные гигантскими трубчатыми гаечными ключами и гидравлическими молотами до пяти метров в высоту. Люди-муравьи. Которые точно знают, в какой момент нужно отпрыгнуть, чтобы не попасть под огромное, свалившееся со ступицы колесо Сиракк.
Из тридцати двух колес уже сняли девять.
Эти парни мастера своего дела, настоящая гордость капитана. Ее семья, ее единственная семья. Даже несмотря на то, что из-за своей неотесанности они никогда не смогут стать по-настоящему близки ни с ней, ни с ее кораблем.
Найла подняла глаза на глыбу, застрявшую между каменных стен. В тусклом свете огней та казалась осколком тьмы, оторвавшимся от ночного неба. Луной, которая очутилась в пасти великана и мешает ему сжать челюсти.
Моряки, едва державшиеся на ногах от усталости, все в поту, кричали, сыпали проклятиями, ругались последними словами.
Даже если бы Найле нечего было делать снаружи, уснуть бы она не смогла. Но ее волновал не собственных отдых, а два сердца, о которых нужно позаботиться: сердце корабля, большое и сильное, и сердце создания в утробе, маленькое и хрупкое. Да и как уснешь, когда кругом стоит такой гвалт! Уж лучше остаться с командой.
Дочь, сказала Сиракк? Или она это придумала? В попытке оправдаться, что хочет девочку пусть в этом желании Найла не признавалась даже сама себе
Среди многих колыбельных, которые знала девушка, одна особенно успокаивала ее и ребенка в утробе. В ней пелось о молодом рыбаке, очарованном гигантской сиреной, которая жила на дне морском. Каждый день от восхода до заката юноша плавал в море на своей лодчонке и доставал из воды длинные черные волосы той сирены. С огромным трудом он поднимал их на борт, с восторгом гладил и часами расчесывал, стряхивая водоросли и маленьких моллюсков. А когда смеркалось, он возвращал их морю, зная наперед, что волны тут же растреплют их вновь. Одна строка совершенно завораживала Найлу она учила ее слушать тишину.
Волны это губы воды,Ее попытка поговорить и поцеловатьНикогда в своей жизни Найла не видела моря, но от этих слов слезы выступали у нее на глазах. Девушка понимала, что сирена пытается поговорить со своим возлюбленным. И очень хотела услышать, что обитательница вод собирается сказать рыбаку
Найла наклонила голову и вполголоса запела.
Привлеченный мелодичными звуками, по сапогу забрался светогеккон. Вокруг сновали сотни зверьков, которых выгнали с насиженных мест из-под брюха корабля. От лапок и голов песок казался зеленоватым. Наступить на геккона считалось плохой приметой, но в суматохе приготовлений десятки превратились в рагу из внутренностей и умирающего света.
Найла замолчала, стряхнула наглое существо, закрыла глаза и постаралась сконцентрироваться. Она быстро почувствовала сердце Сиракк, отсчитала дюжину ударов (всё в порядке) и вернулась в шумную реальность импровизированной верфи.