Конечно, подумал Ясир, каждый имеет право заниматься тем, чем хочет. Но это было как-то чересчур. А он? Только что получил работу или стал заложником какого-то психопата?
А что взамен? набравшись храбрости, выдавил из себя Ясир.
Молчание. Глаза еще больше налились кровью, просверливают насквозь. Рука сама тянется к лезвию ножа.
Теплая еда, мальчик. Койка на ночь. Мелакко тряхнул головой и прищелкнул языком. Казалось, бляшка на щеке стала еще темнее. Ты не в том положении, чтобы торговаться. Время от времени буду давать тебе бхет. Чтобы ты был знаком с нашим работодателем.
Ясир промолчал. Он не был уверен, что имеет право отвечать, и решил не спорить.
Значит, по рукам? спросил Мелакко.
Хочу, чтобы ты кормил меня два раза в день. И давал мясо три раза в неделю.
Два!
Нет, три! И четыре яйца.
Повисла бесконечная леденящая кровь пауза казалось, Мелакко сейчас передумает. И сбросит Ясира вниз, на дорогу. «В общем-то, я это заслужил», подумал мальчик. О бхете он почти ничего не знал, кроме общеизвестных вещей: Гильдия отравителей использует его как стимулирующее средство, чтобы снять усталость кораблей во время особо длинных путешествий, или как возбуждающее средство перед битвой. Так-то оно так, но главное не в этом. А в том, что, подсев на бхет, ты над собой уже не властен и становишься совсем другим человеком.
Сумеет ли Ясир удержаться от того, чтобы не пробовать? Хватит ли ему силы воли? Нет. Точно нет! Нечего и думать.
И будешь давать мне бхет каждый раз, когда я прошу!
Мелакко подтолкнул его в спину к лестнице, уходившей в темноту между слепыми окнами, мансардами и кучами разбитой черепицы.
Найла спрыгнула на песок, отряхнула штаны и погладила свой живот. Ей пришлось залезть метров на тридцать вверх с еще одним разведчиком, Тареефом по прозвищу Паук, который обычно чинил корабль в самых труднодоступных местах, совершая отчаянные акробатические трюки. Они хотели понять, свалится ли вниз огромная глыба, застрявшая между стенами, или нет. Вроде бы не должна, но уверенности не было.
В самой низкой части Ашавара кто-то словно соорудил дверь, водрузив камень между двумя косяками. Несъемный архитрав.
По-моему, глыба застряла намертво, наконец произнесла Найла. Следы на скале свежие. Видимо, свалилась совсем недавно, пару дней назад.
Тарееф кивнул, но добавил:
Проблема в другом Он снова глянул вверх. Гигантский камень закрывал почти половину неба. Мы вряд ли пройдем под ним. Из-за наклона спуск будет трудно контролировать и
Хватит!
Почти черный от загара моряк замолчал, достал фляжку, отвинтил крышку, вытер горлышко рукавом и протянул Найле.
Сиракк слишком высокая. Девушка сделала глоток, отошла на пару шагов и снова посмотрела на темную массу. Потом повернулась и вгляделась в узкий проход позади каменную кишку, подъем, тянущийся целую милю и пылающий в лучах предзакатного солнца. Наверняка есть какой-то выход, нужно только хорошенько все обдумать. А сколько метров высота корабля? спросила Найла. В цифрах она не сильна. Хоть математика ей и нравилась, интуиции она всегда доверяла больше. А интуиция говорила: даже если они смогут благополучно спуститься, корабль не пройдет под сводом. Найла покачала головой. По-моему, ничего не получится. Она снова смочила губы (жаль, что во фляжке лишь теплая вода). А может
Забудьте, это чистое безумие.
Вы о чем? вмешался другой разведчик, управлявший гребнем.
Найла пристально на него посмотрела и протянула флягу.
Разве что мы снимем все колеса и волоком протащим ее под камнем.
Парень отвел глаза и усмехнулся.
Ты смеешься над капитаном, а, Заид?
Разведчик оцепенел и глянул на Тареефа, но тот предпочел промолчать.
Нет, я не хотел
Есть другие предложения? Или, по-твоему, лучше сломать трубы об этот камень?
Капитан, при всем уважении Фраза повисла в воздухе.
Уважение в нем-то все дело, Заид! Как только вернемся на Сиракк, отдам приказ начинать работу. Ночка предстоит длинная.
А это что еще за хрень?
Мелакко, не обращая внимания на вопрос Ясира, шел по мостику.
Смотри башкой не стукнись.
Он пригнулся и исчез в темноте. Через несколько минут, не дождавшись мальчишки, высунул из люка руку и сделал знак поторапливаться.
Ясир последовал за ним, озираясь по сторонам. До самого горизонта тянулись дюны, черные как смола, и такие же горы
Надо смотреть под ноги.
Это корабль, да? Остов корабля?! Черт подери, ты живешь на остове?! Мальчик успел пригнуть голову, чуть было не ударившись о кусок металла, который свешивался откуда-то сверху. Палуба накренилась на один борт, и поручней почти нигде не было. Ясир оглянулся, чтобы рассмотреть панораму: если не боишься голову свернуть, можно прыгать с одной шины на другую, не ступая на песок. Сколько их? спросил он.
Миллионы Разве сосчитаешь? ответил Мелакко откуда-то из темноты. Колеса, покрышки, ступицы, ошметки резины. Невелика ценность, зато все мое. Мое собственное море.
Внутри остова было темно хоть глаз выколи. Того и гляди оступишься и провалишься куда-нибудь.
Сзади с огарком свечи подошел Мелакко, прикрывая рукой пламя от сквозняков.
Надежное местечко. Идеально подходит для разведения ржавчины.
Ты живешь тут один? Ясир не знал, вежливо ли так спрашивать, но ему хотелось избежать сюрпризов, учитывая обстоятельства. Он внимательно смотрел, как хозяин зажигает четыре большие свечи и по комнате разливается синеватый свет. Потом Мелакко открыл рундук, вытащил оттуда кипу грязных тряпок и бросил их на ввинченный в пол столик.
Солонину любишь? спросил он, орудуя рыбным ножом.
У Ясира потекли слюнки. Он присел на некое подобие табуретки, взял три больших куска и долго молча жевал, рассматривая тени от пламени свечей, дрожавшие на стенах. Мясо пахло довольно сносно, хотя неплохо было бы запить его чем-нибудь. Мелакко вроде нормальный парень, даже хороший.
Правда, сам он есть не стал. И пить Ясиру не предложил.
Мальчик вытер рот рукой и сдержал отрыжку.
А ты почему не ешь?
Мелакко смотрел на него в упор. Но казалось, не слышал вопроса, а витал где-то в своих мыслях.
Не хочешь? не унимался Ясир.
Мелакко даже не моргнул. В буквальном смысле. Выражение его лица не менялось, пока мальчик с жадностью ел мясо. Глаза смотрели в никуда. Пустые. Как у соляной статуи.
Ясир прикусил язык: он бы с радостью выпил глоток воды, но не смел открыть рот, боясь вывести Мелакко из транса. Посмотрел по сторонам, чтобы отвлечься. Одна свечка погасла, освещение комнаты изменилось, и сама она как будто перевернулась вниз головой.
Может, пройтись? Пара шагов, и все встанет на свои места. Только ноги почему-то не слушались.
Ясир зажмурился.
Попробовал поднять руки со стола. Не вышло. Сердце бешено заколотилось в груди.
Ясир вздрогнул. Его затрясло.
Как же хочется пить.
И голова кружится.
Что с ним? Постарался рассмотреть сидевшего напротив, но не смог. Перед глазами все плыло.
И тут он увидел целую пустыню покрышек. Без конца и края. Сизую падаль, брошенную гнить на солнце; свалку, геометрический хаос, без всяких признаков человеческой жизни.
Тысячи, миллионы покрышек
Горы!
Какая гадость во рту! Ясир сморщился. Гнилое железо с привкусом крови.
Ноги понесли мальчика наружу, он перебрался через фальшборт и спустился на чернеющее море. Резина покрышек иссохла, но они прогибались, и каждый шаг таил в себе опасность. Вверх по дюне пришлось карабкаться на четвереньках. Тяжело дыша, Ясир забрался на вершину маленькой горы, выпрямился, а потом спустился с другой стороны, перепрыгивая с шины на шину. Залез на огромную ступицу, торчащую на склоне как утес, который обмакнули в темноту. Огляделся. Что он хотел здесь найти? Вскарабкался на большую, диаметром метров пять, шину, и пополз по пирамиде колес. Надо было осмотреть окрестности с высоты.