Сказкой. Легендой. Мифом.
По дороге на капитанский мостик она завязала волосы в хвост, чтобы они напоминали волну.
Великую волну, ставшую для Найлы навязчивой идеей.
Ну и?
Сарган оперся на перила, высунул руку с сигаретой за борт, выпустил изо рта кольцо дыма. Внимательно посмотрел на стены из розоватых камней, которые медленно проплывали вдоль левого борта.
Женщина! ответил он после долгой паузы. Как и ее капитан.
Найла шумно вздохнула.
Ты уверен?
Сарган кивнул.
Мой корабль женщина! Стараясь осознать услышанное, Найла уставилась на стены каньона.
В брачный сезон корабли теряют спокойствие и добродушие. В это время лучше держаться на открытом пространстве, плавать по дюнам или бескрайним прериям на востоке, где даже неожиданные маневры вдруг взбрыкнувшего судна не будут столь опасны. И возбужденных самцов можно разглядеть издалека.
Ты уверен, да?
Сарган взял сигарету в зубы. Видимо, хочет показать на пальцах, решила Найла.
У Сиракк образовалась «щель», объяснил старый моряк. Там, под ютом, в общем, вход в вагину. Я, конечно, не врач, но эту штуку узна`ет любой мужчина!
«Не сомневаюсь», пронеслось в голове у Найлы. Ладно, обсуждение закрыто. Не собирается она говорить о таких вещах с мужчиной, который почти вдвое старше ее, хоть и
Все ясно, можешь не продолжать. И постарайся впредь говорить о моем корабле поуважительнее! Найла вдруг вспомнила, что яиц, из которых в случае аварии вылупятся запчасти, у них на борту только полдюжины.
Из всего происходящего в Мире9 мало что может сравниться с сексом кораблей, непредсказуемым и смертельно опасным. Без жертв не обходится никогда гибнут матросы, офицеры, Внутренние. Не говоря уже о повреждениях, из-за которых махинам требуется дорогостоящий ремонт, иначе они могут заглохнуть посреди пустыни или еще хуже в ущелье, где на них так легко напасть разбойникам и насильникам!
«Женщина», говорит он
Я должна сама это увидеть! заявила Найла, возвращаясь на капитанский мостик. Значит, она не просто единственная женщина-капитан во всем Мире9? Значит, и Сиракк тоже женщина, а вместе они нечто невиданное и невероятное в истории морского дела Мира9? Повод для гордости и для опасения.
«Но сначала выберемся из этой кишки!» подумала она. Сжала штурвал, прося Сиракк быть послушной. Теперь, когда все прояснилось, Найла хотела взять управление в свои руки и увести корабль как можно дальше от бед.
Справа возвышалась каменная стена, метров двухсот пятидесяти в высоту, изуродованная трещинами, кроваво-красная при падавших почти вертикально лучах света. Как куски мяса, которые вялятся на солнце. Слева такая же стена, только тень корабля добавляла краскам синевы.
Сиракк спускалась. Наклон пока небольшой три-четыре градуса, но постепенно он будет увеличиваться. В воздухе витал горьковатый запах жженой резины, перегревающейся при торможении.
Корабль нервничал тормозить он не любил. Найла чувствовала его страх через штурвал.
Позови отравителя, обратилась она к Саргану.
Он-то тебе зачем?
Найла сделала вид, что не слышит. Слишком много мыслей крутилось у нее в голове.
Прикажу ему забинтовать корабль, наконец сдалась она. Сиракк слишком нервничает, а склон будет все круче. Не хочу, чтобы он она поранилась.
Металл содрогнулся и застонал.
Чем?
Найла посмотрела на офицера:
Камнями, чем еще?!
Нет, я спрашиваю, чем бинтовать?
Парусами. Их хватит, чтобы полностью закрыть корпус и не показывать, каким какой стала Сиракк. По крайней мере, пока мы не выберемся из Ашавара.
Ты боишься засады?
Найла пожала плечами.
Изнасилование вот чего она боялась, но вслух спросила только:
Так ведь уже случалось раньше, разве нет?
Сарган выбросил окурок за борт.
Скорее всего.
Найла с удовольствием промочила бы горло, но хотела держать под контролем каменный коридор перед килем корабля. Вот она Великая низменность Ашавара, и единственный путь туда идет через ущелье. Спуск продлится по крайней мере часов пять, а потом свободный проход с торчащими кое-где скалами, миль на шестьдесят пять, не меньше. И все время немного в гору.
Может, я преувеличиваю, но мне кажется, что Сиракк напугана тем, что с ней происходит. Да и дорога уж больно неспокойная. Вот я и хочу ее забинтовать, чтобы она лишний раз не волновалась.
Пахнет. Пряностями. Едой. Отбросами.
Ясир закрыл глаза, вдохнул приторный воздух и облизал губы. Когда он ел в последний раз?
Мальчик сидел на коленях, скрючившись под тележкой продавца цыплят. Вот то, что ему нужно, совсем близко, всего в нескольких шагах.
Вокруг десятки прилавков, облезлые вьючные животные, странные драндулеты со скрипящими при каждом повороте цепи колесами. Мостовая словно шахматная доска, плод больного воображения, покрыта вонючими лужами и циновками, заваленными товаром. Повсюду мешки со специями, корзины со свежими фруктами (гранаты, световишня, персики, мангоцитрусы), неприглядные на вид куски рыбы, облепленные мухами, склянки всех форм и размеров с огромными волосатыми пауками, розовыми жуками, сколопендрами и жирными голубыми скорпионами. В некоторых банках и сосудах побольше прозрачные силуэты из дыма. Как мертвые облака.
Но Ясира интересовали вовсе не Внутренние и не насекомые, вкус которых был ему хорошо знаком.
Топот, вопли, брань. Мальчишки-посыльные перекрикиваются с разных сторон улицы. Лавочники дерут глотки, зазывая покупателей и отгоняя мух хлыстом.
Уличные торговцы. Продавцы жареного мяса. Шашлычники.
Тощие бродячие собаки, такие же недоверчивые, как Внутренние. Ничейные козы и курицы. Осторожные кошки.
Люди с голодными глазами и отметинами Болезни на коже. Механокардионики в поисках новых запчастей.
Старьевщики. Убийцы.
Клептоманы, карманники, воришки. Одни крадут от отчаяния, другие просто без этого не могут.
А еще жонглеры, фокусники, акробаты, маги, колдуны, прорицатели, заклинатели змей, пожиратели огня.
Ясир шмыгнул носом и отпрянул.
На него свирепо уставилась девочка: брови нахмурены, лицо окаймляет копна светлых волос.
«Какого черта тебе надо? Чокнутая! Убирайся!»
Не хватало еще, чтобы кто-то его заметил
Ясир на мгновение приложил палец к губам, а потом щелкнул костяшками.
Девчонка отвернулась. Под тележку забежала любопытная курица, привлеченная этой странной жестикуляцией, потопталась вокруг Ясира и поковыляла дальше.
Ясир глубоко вздохнул. Нужно торопиться, если он хочет добыть себе ужин.
Мальчишка пулей вылетел из-под укрытия, схватил одну из самых больших конфет, хотел сунуть ее в джутовый мешок и вдруг распластался на земле, с ног до головы обсыпанный синей паприкой и витиеватыми проклятиями торговки.
Эта толстуха, выскочив как дьявол из-за соседнего прилавка, умудрилась схватить Ясира за руку, вцепилась в волосы и повалила на землю. Если она сейчас сядет на него сверху, то шансов выбраться не будет. Тогда он труп.
Ясир изогнулся, как мог, вырвался, вскочил, но тут же врезался в прилавок с фруктами. Обрушил тент на торговца, перепрыгнул через кучу рассыпавшихся лимонов. Увернулся от одноколесного велосипеда, перебежал на другую сторону улицы, со всей силы толкнул продавца яиц. Тот налетел на соседний прилавок, с которого посыпались мясные рулетики, пирожки, бараньи ножки и связки колбасы.
Вдруг на пути вырос лысый здоровяк и встал, широко расставив руки. Ясир сделал вид, что собирается оббежать его слева, потом справа, и, едва не врезавшись в живот амбала, проскользнул у него между ног.
Улепетывая, наступил на свернувшуюся клубком собаку, опрокинул башню из бутылок, с грохотом упавших и разбившихся, снес пирамиду из дынь, добежал до продавца эфирных масел и, задыхаясь, даже нашел в себе силы что-то прокричать.