А вы ее не искали?
Конечно, искали. Всю ночь. Но в наших горах бывает так темно по ночам, что ничего невозможно найти. Я просто сходил с ума. Боялся, что она подвернула ногу или где-то упала, а телефон разбился и ей не дозвониться. Она любила гулять одна. И мы не волновались сначала, думая, что она вернется к ужину. Она ушла, как только мы приехали и пообедали. Она не возвращалась, и мы начали ее искать. Я побежал туда, где она обычно гуляла.
А что с ее телефоном?
Он разбился при ее падении.
Вы были дома все время?
Я спал. Приехал уставшим и сразу после обеда лег спать, а Самира отправилась гулять. Нам обоим нравились эти места.
Что было потом?
Мы долго ее искали. Позвонили в полицию, и там подняли всех своих сотрудников. Подключили службу МЧС, пожарных. Но ночью не могли найти Самиру. А утром появились эти ребята с канатной дороги и сказали о том, что обнаружили молодую женщину. В полиции сказали, что она умерла сразу, как только упала. А телефон, как я уже сказал, разбился при падении; по времени, когда он перестал работать, и было установлено, что она сорвалась со скалы фактически сразу, как только ушла из дому.
А почему вы отпустили ее одну?
Я же сказал, что ей нравилось гулять одной. И потом, в районе все знают нашу семью. В Габале вообще всегда было безопасно и комфортно. Поэтому мой отец приобрел там участок еще двадцать лет назад. А в последние годы Габала просто расцвела. Вы же знаете, кто стал депутатом Милли меджлиса от Габалы. Он столько сделал для этого города и всего района. Там появилось много прекрасных отелей, ресторанов, даже известный футбольный клуб, которым руководит внук этого депутата. В общем, мой отец сделал правильный выбор. Нам всем там очень нравилось. Тем более что отец работает в Исмаиллах, это соседний район с Габалой. Очень удобно. Родители все время там живут. Никто не мог даже предположить, что наше пребывание в Габале закончится трагедией.
А если предположить невозможное: то, что там кто-то был. Как вы думаете, кто мог бы оказаться рядом с вашей женой? Может быть, у вашей семьи были враги или недоброжелатели?
До такой степени, чтобы столкнуть мою жену? Нет, не думаю. Какие враги или недоброжелатели? Может, и есть те, которые нам завидовали, особенно после свадьбы моей младшей сестры. Но не до такой степени, чтобы убить мою жену.
При чем тут ваша младшая сестра и ее свадьба?
Вам не сказали, сообразил Этибар. В прошлом году была свадьба моей младшей сестры с сыном заместителя министра внутренних дел Мамедовым. На некоторых сайтах даже написали, что мы теперь один из самых влиятельных кланов, учитывая, что моя другая сестра замужем за нашим послом в Прибалтике, а я был женат на племяннице Маира Мурадбекова и дочери Бахрама Мурадбекова. В общем, писали обычные глупости от зависти.
На сайтах вообще пишут иногда всякую чушь, согласился Дронго, как и в социальных сетях. Можно выдать любую выдумку за интересную новость и оформить ее таким образом, чтобы все поверили в эту ложь. Смешать немного правды с полуправдой, и получается отличный «винегрет», который подается читателям как отличное блюдо.
Таких примеров сколько угодно, подтвердил Этибар.
Но даже такое поведение еще не основание, чтобы кого-то толкать со скалы. В горах, конечно, нет камер, но можно ли было отследить ее путь в горы с того момента, когда она вышла из дома? Может быть, кто-то шел за ней.
Следователи проверяли, вспомнил Хаквердиев. Ничего не обнаружили. В Габале горы примыкают прямо к городу, и там сложно кого-то вычислить или увидеть. Достаточно пройти сто или двести метров, чтобы увидеть прямо перед собой горы.
Да, вы правы. Я это помню. Удивительно красивые места. И, конечно, очень жаль, что все так произошло.
Этибар отвернулся.
Вы не против, если я все-таки поеду и попытаюсь разобраться на месте, что же все-таки произошло? спросил Дронго. Поеду хотя бы для того, чтобы успокоить родителей вашей супруги.
Поезжайте, согласился Хаквердиев. Я позвоню своему отцу, чтобы вам помогли. Когда вы хотите поехать?
Завтра или послезавтра. Я еще хотел бы зайти в институт, где работала ваша супруга.
Для чего? не понял Этибар. Какое отношение имеет ее работа к этой трагедии? Вы думаете, кто-то из сослуживцев ее не любил так сильно, что приехал в Габалу, чтобы сбросить ее со скалы? Вам не кажется это фантастичным?
Кажется. Но я пойду туда для того, чтобы узнать о других нюансах, на которые вы могли не обратить внимания
Такого не могло быть, чуть повысил голос Хаквердиев. Я знаю все о своей супруге. И никто лучше меня не может об этом знать. Она делилась со мной абсолютно всем. У нас не было никаких тайн друг от друга.
Прекрасно.
Поэтому и не нужно никуда ходить. Можете уже завтра поехать в Габалу и встретиться с моими родителями. Только учтите, что мама болеет, у нее слабое сердце, и ее лучше не нервировать ненужными расспросами.
Я вас понял. Спасибо за информацию. Обязательно зайду к вашим родителям. А вы не собираетесь туда?
Пока нет, мрачно ответил Этибар. У меня слишком много дел в городе. Пока я не собираюсь туда ехать. И не хочу. Слишком свежи воспоминания.
Понятно. Примите еще раз мои соболезнования. Дронго поднялся и сам протянул руку мужу погибшей.
Этибар пожал ему руку. Было заметно, что он недоволен и этим разговором, и желанием эксперта побывать в институте его погибшей жены.
Дронго вышел на улицу и достал мобильник. Набрал номер телефона Мовсума.
Хотел уточнить у вас, начал он, когда тот ответил на звонок. Ваша младшая сестра работала в педагогическом институте. Наверное, ее туда кто-то устроил. У вас есть в этом институте знакомые или родственники?
Проректор института наш родственник, вспомнил Мовсум. А откуда вы узнали, что он помогал ей устраиваться на работу.
Как же без этого, загадочно произнес Дронго. Местные традиции. Родственники и знакомые помогают друг другу. Или вы сами попали в налоговую службу случайно?
Нет, рассмеялся Мовсум. У нас нельзя случайно попасть в Министерство налогов или в таможню. Нужна протекция.
Я понимаю, очень ответственная работа, весело заметил Дронго. Можете позвонить вашему родственнику и попросить его о протекции для меня? Как его зовут?
Салман Пириевич Сеидов, сообщил Мовсум. Сейчас я постараюсь найти номер его телефона и перезвоню ему.
Договорились.
Дронго прождал довольно долго, около получаса, пока, наконец, ему не перезвонил Мовсум.
Он был занят на кафедре и не отвечал на мои звонки. Я предупредил его, что вы приедете, и он вас ждет. Вы знаете, где находится институт?
Конечно, знаю. Если все будет нормально, то уже завтра мы поедем с вами в Габалу.
Хорошо. Я буду ждать вашего звонка, ответил Мурадбеков.
Дронго повернулся, чтобы выйти к зданию Милли меджлиса и спуститься вниз на набережную, держа путь к корпусу педагогического института. Вскоре он приблизился к нужному ему зданию.
Его уже ждали у дверей. Совсем молодая особа, очевидно студентка, провела его к кабинету проректора. Салман Сеидов оказался человеком невысокого роста, пузатым, с суетливыми быстрыми движениями, круглой головой и коротко остриженными волосами. Он доходил Дронго до груди. Энергично потряс ему руку и пригласил гостя за стол. Секретарь тотчас внесла чай, коробку шоколадных конфет, сахарницу, печенье, бисквиты, нарезанный лимон. Сеидов с радостным видом кивал, предлагая угощение, но не начинал серьезного разговора до тех пор, пока секретарь не вышла из кабинета. Сказывалась многолетняя привычка к осторожности.
Мне звонил Мовсум, радостно подтвердил Салман Пириевич, и я готов оказать вам любую помощь. Он назвал мне такое странное имя.