Толпа стонет, и второй Дэвид, Дэвид, который не говорит, шепчет что-то на ухо первому Дэвиду.
Также, говорит Дэвид, с сегодняшнего дня мы больше не предоставляем полуторную ставку за работу на праздниках.
Это нечестно! кричу я. Я рассчитывал на эти деньги.
Я тоже! кричит Хосе, чья кухня недавно провалилась под землю.
Мы все рассчитывали! кричит Дэб, чей ребенок постоянно что-то себе ломает.
Дело не в деньгах, говорит Дэвид. Дело в вашей безопасности. Мы здесь одна большая семья, и если мы продолжим ломать малые берцовые на работе, ставки по медстраховке взлетят к небесам и придется начать сокращать людей. А мы очень не хотим этого делать, потому что, еще раз: мы семья.
Значит, вы хотите сказать, что мы не можем работать по праздникам?
Дэвид, который не говорит, шепчет что-то на ухо Дэвиду, который говорит, и тот кивает.
Нет, вы определенно можете, отмечает он. По правде говоря, мы были бы вам очень благодарны; мы просто не будем платить вам полуторную ставку, потому что это может вас стимулировать.
Невероятно! говорит Кэт Чанг.
Кэт настоящая подстрекательница толпы, и на доли секунды кажется, что она вот-вот начнет мутить воду, но прежде, чем у нее появляется шанс, Дэвид, который не говорит, громко объявляет: «Это не обсуждается», и мы все понимаем суровость ситуации, потому что, когда Дэвид, который не говорит, начинает говорить, ты понимаешь, что все по-настоящему серьезно.
Я возвращаюсь в магазин яиц. Сабрина, Та, что Продает, приветствует меня широкой улыбкой.
Привет, здоровяк! Захотел еще раз взглянуть на свой шедевр?
Я не могу смотреть ей в глаза.
Мне нужно его вернуть. Оно слишком дорогое.
Она смотрит на меня, как будто я говорю на другом языке.
Его нельзя вернуть. На нем уже сделали гравировку.
Хорошо, ладно, могу я хотя бы вернуть деньги за евнуха? Он нам не нужен. Мы просто поставим яйцо на стенд.
Это было пожертвование Церкви Бога Вина. Нельзя его просто взять и забрать.
Сабрина, вы должны мне помочь. Вы можете мне хоть чем-нибудь помочь?
Сабрина смотрит по сторонам, затем наклоняется ко мне и шепчет:
Я могу дать вам 20 % скидку на следующую покупку.
Я взрываюсь:
С чего мне захотеть покупать еще одно Яйцо Обета?!
Не зная, что еще делать, я бегу в Пророческую Рунную Компанию, лифт несет меня на последний этаж. Отец Дороти в своем кабинете, окна которого выходят на производственный цех, наблюдает за полировкой и благословением Пророческих Рун.
Питер! Чем я могу помочь?
Ну я насчет свадьбы.
М-м?
Насчет денег.
Хм.
Я начинаю бубнить:
Бу-бу-бу Яйцо Обета бу-бу-бу не могу себе позволить.
Отец Дороти садится. Он выглядит огорченным.
Яйцо Обета символизирует обет, который ты даешь моей дочери, обет обеспечивать и защищать ее. Если я за него заплачу, что оно будет символизировать тогда?
Я могу его отработать, говорю я. После смены в каменоломне позвольте мне приходить сюда поработать на полировке. Дороти даже не обязательно об этом знать.
Он глубоко вздыхает и смотрит на меня, как будто я салат, в котором он только что нашел дохлого жука и теперь пытается понять, имеет ли смысл звать официантку и отправлять меня обратно на кухню.
Питер, я бы очень хотел, чтобы ты еще раз подумал насчет козлов.
Это меня ошарашивает, потому что к этому моменту я правда был уверен, что мы договорились насчет козлов.
Что касается всех этих козлов начинаю я, но меня немедленно выбивает из колеи то, как странно начинать предложение с фразы «Что касается всех этих козлов». Это был неудачный выбор. Я думал, что у меня получится достойно закончить эту фразу. У меня не получилось достойно закончить ее.
Послушай, говорит он. Я все понимаю. На нашей свадьбе мы тоже не хотели ничего усложнять, поэтому принесли в жертву всего двенадцать козлов. Но если не принести в жертву нисколько козлов, Каменный Бог рассердится, нашлет проклятие на ваш дом, и первенец родится статуей. Вот этого я просто не могу допустить.
Сэр, говорю я, и мне странно называть его сэром, потому что когда мы с Дороти объявили о помолвке, он крепко меня обнял и велел называть его Папой, но я знал, что в этот момент было бы еще страннее назвать его Папой. Сэр, при всем уважении, это когда-нибудь случалось? Действительно ли были люди, которые не стали приносить в жертву козлов, и у них родилась статуя?
Это случилось с Женой Кайла в двенадцатой главе, стихе восьмом Книги Кайла.
Да, разумеется, естественно, это случилось в Книге Кайла, но я имею в виду, случалось ли такое с кем-нибудь, кого вы знаете, в вашей жизни?
Он долго затягивается сигарой, все время глядя мне прямо в глаза.
Все, кого я знаю, говорит он, приносили жертву Каменному Богу.
Он достает ручку, которая, возможно, стоит больше, чем я получаю в год, и быстро пишет в чековой книжке.
Вот что я тебе скажу, говорит он. Ты хочешь принести в жертву козлов, я заплачу за козлов я заплачу за столько козлов, сколько ты хочешь, и я даже накину неплохие чаевые заклателю. Ты попросишь своего брата забить козлов и используешь деньги на что-нибудь еще, на что твое дело
Я ценю это, но все, чего я прошу, это только
Это довольно разумное предложение, говорит он.
Я киваю, чувствуя себя неловко из-за того, что попытался торговаться с человеком, который, по сути, руководит местным отделением Пророческой Рунной Компании.
И я предпочитаю считать себя разумным человеком. Современным, утонченным, здравомыслящим человеком. Но моя дочь не выйдет замуж без жертвоприношения.
Я еду в дом Соргенфрея. Кенни открывает дверь в халате.
Привет, брат.
Мне нужно поговорить с Дороти.
Оу-у, не получится, приятель. Жених не должен видеть невесту, пока она возлежит с Верховным Жрецом.
Я должен с ней поговорить. Скажи ей, что это срочно.
Кенни Соргенфрей надувается, прищуривается, глядя на меня, затем закрывает дверь. Через несколько минут выходит Дороти в халате.
Что такое? Что случилось?
Во-первых, привет. Ты выглядишь великолепно.
Питер, что происходит?
Я думал о свадьбе, и я считаю, что мы должны устроить жертвоприношение.
Дороти мгновенно превращает слово «бешенство» в глагол и прямо-таки бешенствует на меня:
Это срочно?
Ну, свадьба через две недели, и мне нужно сделать заказ в оптовом магазине козлов
Окей, значит, когда я хочу возлежать с Верховным Жрецом, это глупо и старомодно, но из-за того, что твой брат забивает козлов, внезапно
Дело не в этом.
Разве не ты выступал за то, чтобы не устраивать ничего большого?
Вообще-то, говорю я, это ты не хотела ничего большого. Но мы можем забить всего десять козлов. Что тут такого? Это многих обрадует.
Она затягивает свой халат.
Если сегодня мы скажем, что забиваем десять козлов, завтра их будет уже двадцать восемь, и потом мы глазом моргнуть не успеем, как наша свадьба превратится в одну из тех свадеб, где две сотни козлов и бо́льшая часть церемонии уходит на то, чтобы их забить.
Я просто говорю, что, если Каменный Бог действительно наложит проклятие на наш дом и первенец родится статуей, это тебе придется его рожать.
Она делает глубокий вдох, и на секунду кажется, что на этом будет все, но затем она говорит «Послушай», и если я хоть что-то знаю об отношениях, так это то, что ни одно хорошее предложение не начинается со слова «послушай». Никто никогда не говорит «Послушай, это отличная мысль! Ты прав! Давай перестанем спорить!».
Послушай, говорит она. Я много думала. Отчасти сама, отчасти в беседе с Верховным Жрецом Кенни Соргенфреем.
В беседе? Какой беседе?
В одной из многих бесед, Питер.
Почему ты много беседуешь с Кенни Соргенфреем? Предполагается, что ты просто возлежишь с ним не обязательно с ним беседовать.
Иногда после возлежания мы беседуем.
Это не обязательно. Это не входит в ритуал. С каких пор это надо делать?