Рада, нам надо поговорить, собрался с духом Марк.
Эта расхожая фраза обычно настораживает супругов, так как за ней следует что-то, что не всегда заканчивается хорошо.
О чем ты, Марик? Ты меня пугаешь, Рада повернулась лицом к мужу и напряглась в ожидании.
«Неужели он завел себе любовницу? В операционной всегда крутятся молоденькие сексапильные красотки, которые обожают умных докторов. Этого нам только и не хватало», мелькнуло в ее голове.
Ты не пугайся. Речь пойдет обо мне.
Что такое с тобой или с нами случилось? Не тяни, рассказывай, с тревогой в голосе сказала Рада.
Я иногда вижу необычный «голубой свет», он подпитывает меня энергией из Первого и Второго Иерусалимских храмов и его никто не видит, выпалил Марк без предисловий.
Это же мистика, правда? Что за Иерусалимские храмы в наше время? Рада пока не схватывала, о чем он говорит, тебе это кажется?
Я тоже так думал, подтвердил Марк. Плохо то, что никто в моем окружении не видит этот «голубой свет».
Ну и что? Это тебе мешает? И давно это у тебя? вопросы посыпались на голову мужа, как из рога изобилия.
«Хорошо, что это не любовница, но что это за ерунда?» начинала соображать Рада.
Я видел «голубой свет» пару раз за последний год. Он наполнял мою душу радостью и не мешал мне жить и работать.
И что же такое произошло, что ты решил поделиться своей тайной?
Не так давно я стал слышать голоса в голове, сначала, как эхо моих мыслей. Теперь я слышу трио три разных голоса: один говорит басом, другой тенором, а женский сопрано.46 Я так их и называю: Бас, Тенор и Сопрано. Чаще они разговаривают между собой, но иногда комментируют мои слова, мысли и поступки, голос его противно дрожал, Марк вспотел, а пульс зашкаливал.
Он встал и обошел скамейку молча, не желая рассказывать все подробности. Например, он скрыл, что голоса знали все о нем и научились пугать его, что он стал чувствовать себя беззащитным. Молчала и Рада, будучи в некотором оцепенении и смятении. В горле у нее пересохло, язык прилип к гортани, ладони вспотели, кожа стала холодной. Она делала глубокие вдохи. Пауза затянулась. Марк вновь сел рядом и обнял жену за плечи. Рада напряженно вспоминала психиатрию. «Речь идет о слуховых галлюцинациях без психоза»,47 решила она, «Но мы такое не изучали.» Когда Рада заговорила, ее голос дрожал:
И ты целыми днями ходишь с галлюцинациями в голове? спросила тихо она, прижавшись к мужу.
Пока нет, они приходят на час-два и пропадают на неделю или месяц. Мне это не мешает.
Пока не мешает. Марик, дорогой, с этим надо что-то делать, ты и сам знаешь. Поговори с психиатром, с Николаем, например. Ты его помнишь по институту? Рада начинала не на шутку волноваться и поэтому у нее включился алгоритм действия.
В жизни Рады все складывалось: она была занята любимым делом, росла чудесная дочурка, да и муж не доставлял ей огорчений до сего дня. Правда, свекровь не хотела делиться сыном, но она же не будет жить вечно. «Мы накопим еще денег, возьмем ссуду и купим квартиру. Ноги ее там не будет», решила она для себя.
Но ты знаешь, что я не могу говорить об этом. Узнают на работе, отстранят от операций и запишут в «шизики» сумасшедшие. Ты этого хочешь? Я даже маме не говорил.
Их беседа тревожно скользила к красной черте, за которой начинался конфликт. Марк злился на себя, на голоса и Раду, говорил о стигме и был не на шутку напуган возможными последствиями.48 И хотя Марк не видел себя среди психически больных людей, другие могут с ним не согласиться. Рада, в свою очередь, чувствовала себя получившей удар обухом по голове. Она выходила замуж за здового мужчину, без голосов в голове, хотя понимала, что муж ждет от нее понимания и поддержки.
Марик, милый, успокойся. Я желаю тебе добра и здоровья, ты нужен нам с Наташей. Ты мне веришь? Ты же помнишь: «Пока смерть не разлучит нас.» Рада глубоко дышала, чувствуя одновременно и грусть, и облегчение.
Она на минуту представила, что творится в его голове, и на нее накатила такая огромная волна нежности и сострадания к нему, что ей захотелось плакать. «Не здесь и не сейчас.»
Да, конечно, верю и помню, мы семья до тех пор, «пока смерть не разлучит нас».
Обещай, что посоветуешься с кем-нибудь в частном порядке.
Хорошо, хорошо. Я и сам решил это сделать. Спасибо, любимая. «Мне придется с этим жить», повторил он мысленно дважды.
Мы справимся, Марик, все вместе. Начинай действовать, голос Рады в этот раз звучал спокойно, твердо и уверенно.
После таких слов жены, Марк выпрямился, желая стряхнуть мрачное настроение, обнял ее, прижав к своему теплому телу, зная, что его объятия были для нее зоной безопасности, где она ничего не боялась. А затем неожиданно для себя и Рады посмотрел ей в глаза и широко улыбнулся:
На самом деле мы справимся с этим, ты права. Давайте двигаться к фуникулеру.
«Вот и освободился от тайны, и ничего не случилось. Мир не перевернулся.» Марк легонько похлопал Раду по спине. Жест был успокаивающим и одновременно любящим, он говорил о том, что она его женщина и что это решил не он и не она, а Бог! И только Богу известно, почему он так решил, равно, как и то, почему Марку пришло в голову об этом подумать.
ИНФА
Люди со слуховыми галлюцинациями могут слышать не один, а несколько голосов и различать их как людей. По разным оценкам, от 5 до 15 процентов людей слышат голоса в голове обычно в ситуации сильного стресса. Большинство «слушателей» воспринимают голоса не как навязчивые мысли, а как отдельные «существа» со своими личностью и характером. Некоторые люди слышат голоса почти каждый день, но при этом не испытывают других психических проблем. Голоса могут иногда давать поддержку и утешение, однако, чаще они враждебные, угрожающие, призывают к насилию и подталкивают к самоубийству. Существует «Общество слышащих голоса» движение, которое говорит о положительных аспектах «голосов» и борется с их стигматизацией. Многие люди, слышащие голоса, живут активной и счастливой жизнью, поэтому мы не можем считать, что голоса это априори плохо.
Блокнот Марка
Два с половиной года совместной жизни с Радой пролетели незаметно. Мы до сих пор живем у мамы в многоквартирном доме на бульваре «Труд». Мы не съехали, главным образом, по финансовым соображениям. Рада лечит детей, а мама периодически омрачает нам жизнь во имя любимой внучки. Пришлось всем собрать все силы и потерпеть, минимизируя контакты и острые углы. Жизнь это вселенское терпение всех и вся. Ого! Заговорил афоризмами. В целом, нам это удалось, даже мама притихла, «слезла» с Рады и переключилась на внучку. Наташка начала говорить рано. Я у нее «пу», а Рада «мом». По утрам я отвожу ее в соседний садик, затем иду до станции метро «Дарница».
Моя клиника недалеко от станции «Шулявская», поездка занимает пятьдесят минут и еще 500 метров пешком. Мне нравится работа: на протяжении всей операции и в послеоперационный период я обеспечиваю жизнь пациента, контролируя все его жизненно важные функции. Говорят, что моя профессия «выдергивать» людей с того света. В этом что-то есть. Я тот, кто дает возможность хирургу что-то починить в теле или голове больного. В крупных клиниках отделения реанимации и анестезиологии отдельны, но не у нас. Я не знаю почему. Медицинские будни тяжелы не только физически. Мы сталкиваемся со смертью каждый день, что непросто. Умственные и эмоциональные перегрузки и хронический стресс наша норма работы на дежурстве. Спасая чужие жизни, нам приходится расплачиваться собственными. Анестезиологи незаметны. Зато всегда на виду хирурги, которые не могут прикоснуться к больному без адекватной анестезии. Последнее время я накопил достаточный опыт работы, и хирурги стали бороться друг с другом, желая иметь меня рядом в операционной. Я не думаю, что я лучше всех, но все равно приятно. Расхвастался. На сегодня хватит.